Генри Хаггард: Она: История приключения

Начался ужасающе трудный подъем. Иногда по склону горы, но чаще по извилистой дороге, без сомнения прорубленной в скалах еще древними обитателями Кора. По словам амахаггеров, однажды в году они перегоняют часть скота на пастбища по ту сторону горы; можно только предположить, что их скот необычайно силен и вынослив. Паланкинами, само собой, здесь нельзя было пользоваться, мы шли пешком.

К полудню мы достигли большой плоской вершины этой колоссальной каменной стены; оттуда открывался великолепный вид: и на равнину Кора, в центре которой мы ясно различали колонны разрушенного Храма Истины, и на безграничное унылое болото. Сама каменная стена, очевидно, замыкала древний кратер: она была в полторы мили толщиной и все еще покрыта застывшей лавой. Здесь не росли ни трава, ни деревья; пейзаж оживляли лишь разбросанные кое-где лужи (недавно прошел дождь). Мы перешли через плоский верх этого могучего вала, воздвигнутого самой Природой, и начали спуск, хотя и не такой тяжелый как подъем, но достаточно опасный, ибо в любой момент можно было свернуть себе шею; длился спуск до захода солнца. На ночлег мы остановились на пологом склоне, у самого подножия, дальше уже тянулись болота.

На следующее утро, около одиннадцати часов, мы начали утомительный переход через бескрайнее море болот, которое я уже описывал.

Три полных дня носильщики тащили нас по зловонной трясине, над которой, казалось, так и носились флюиды лихорадки, пока наконец не выбрались на открытую волнистую местность, где не было ни пашен, ни деревьев, но изобиловала всевозможная дичь; здесь кончались пустынные и без проводников практически непроходимые топи. На следующее утро, не без печали, мы простились со старым Биллали, который торжественно благословил нас, поглаживая свою седую бороду.

— Прощай, мой сын, мой Бабуин, — сказал он, — прощай и ты, Лев. Больше я ничем не могу вам помочь. Но если вам все же удастся достигнуть своей страны, будьте благоразумнее и не отправляйтесь в неведомые страны, где вы можете сложить свои кости; я часто буду о вас вспоминать, и ты не забывай меня, мой Бабуин, ибо у тебя верное сердце, хотя лицо и безобразное. — Он повернулся и пошел, а за ним потянулись высокие, мрачные носильщики, последние амахаггеры, которых мы видели. Со своими пустыми паланкинами они напоминали траурную процессию, несущую убитых воинов с поля битвы; мы провожали их взглядом, пока они не скрылись среди болотных испарений; оставшись вдвоем в этой пустыне, мы осмотрелись и повернулись лицом друг к другу.

Около трех недель назад мы вчетвером углублялись в болота Кора; двое из этих четверых мертвы, оставшиеся двое прошли через тяжкие испытания, пережили странные приключения, более ужасные, чем сама Смерть. Три недели — всего три недели! Время, бесспорно, следует измерять событиями, а не количеством протекших часов. Казалось, прошло целых тридцать лет с того дня, когда мы покинули вельбот.

— Мы должны попробовать выйти к Замбези, Лео, — сказал я, — но один Бог ведает, удастся ли нам ее достигнуть.

Лео кивнул; в последнее время он был очень молчалив; мы тронулись в путь, не имея при себе ничего, кроме одежды, компаса, револьверов, ружей и около пары сотен патронов; так мы навсегда простились с древними руинами некогда могучего имперского Кора.

По зрелом размышлении, я решил не описывать последующих странных и разнообразных приключений. На этих страницах я только попытался коротко и ясно рассказать о событиях совершенно исключительных; и сделал я это не с целью немедленной публикации, а только для того, чтобы — пока они свежи в моей памяти — запечатлеть подробности и результат нашего путешествия, представляющий большой, как я полагаю, интерес для всего мира, если, конечно, мы решим напечатать эти мои записки. Пока, во всяком случае, у нас нет такого намерения.

Помимо всего, наше последнее путешествие не представляет особого интереса, напоминая все испытанное другими путешественниками по Центральной Африке. Достаточно сказать, что, претерпев невероятные трудности и лишения, мы все же добрались до Замбези, пройдя около ста семидесяти миль к югу от того места, где Биллали оставил нас. В течение шести месяцев мы были в плену у дикого племени, которое приняло нас за сверхъестественных существ, особенно Лео с его молодым лицом и белоснежными волосами. В конце концов нам удалось бежать, мы пересекли Замбези и направились к югу; мы были уже на грани голодной смерти, когда, на свое счастье, встретились с полукровным охотником-португальцем, который преследовал стадо слонов и забрел в глубь материка, где он никогда еще не бывал. Этот человек принял нас очень гостеприимно, и в конце концов после бесчисленных мук и приключений мы достигли залива Делагоа, по истечении восемнадцати месяцев с того дня, когда мы вышли из болот Кора; и в тот же самый день сели на один из пароходов, курсирующих между Африкой и Англией через мыс Доброй Надежды.