Иван Дроздов - Покоренный атаман

Перед дверью Папиашвили Самарин остановился. Вспомнил недавнюю стычку с ним. Папиашвили пришел в экспериментальный цех и потребовал у старшего мастера техническую документацию самаринского АКУ. Ему, дескать, Папиашвили, нужно для отчета.

— АКУ давно внедрен, слава богу, работает хорошо, — сказал мастер. Лаборатория тут ни при чем.

Леон Георгиевич не стал спорить, но велел позвать Самарина. И тут у них произошел неприятный разговор.

— Я полагаю, ваш АКУ, — вежливо заговорил Папиашвили, — имеет прямое отношение к автоматизации шахт. Значит, лаборатория шахтной автоматики и вы, товарищ Самарин, решают одни и те же задачи. И нам известно, что вы охотно пользуетесь трудами нашей лаборатории. Нам только не ясно, почему при этом вы не ставите нас в известность…

Папиашвили говорил спокойно, но его черные выпуклые глаза метали холодные искры. Несоразмерно большая голова, приплюснутое со стороны щек лицо — каждая складка обнаруживала нервозность и неприязнь. Только губы, сухие и бескровные, то и дело расползались в улыбку, но и улыбка его была такой же холодной, как и глаза.

— Очевидно, тут вышло недоразумение, Леон Георгиевич, я не знаю трудов вашей лаборатории, а потому и не мог ими пользоваться.

— Возможно, голубчик, возможно, я неправильно проинформирован. Мы не собираемся вас обвинять, но и вы, и мы — работники одного института; вам, надо полагать, тоже не безразлична репутация нашей фирмы.

— Что же от меня требуется? — Техническая документация прибора. АКУ хоть и внедрен на шахтах, но он еще несовершенен, над ним надо работать — тут вам без помощи лаборатории не обойтись.

Самарин не удивился: разумеется, его прибор далек от совершенства, Андрей и сам знает многие недостатки АКУ. Вот только почему уже созданным прибором занялась лаборатория автоматики — этого он не понимал. Не мог он знать о речи, которую директор института Николай Васильевич Шатилов произнес на последнем заседании ученого совета. А говорил он буквально следующее:

— Пойдите в цех и посмотрите, что делает там Самарин. Нет–нет, вы пойдите и посмотрите, какие чудеса творит этот слесарь!..

Тут из зала подсказали:

— Он бригадир электроников!

— Вот–вот, бригадир, — подхватил директор. — Нынче не поймешь: где слесарь, где бригадир, а где инженер. Иной столько званий нахватал, что и не перечислишь, а толку с гулькин нос. Другой всю жизнь в тени ходит — фамилию не запомнишь, а дело делает.

Шатилов любил опрощать свою речь, набрасывать на себя маску добродушного мужичка. Он даже голос как–то ловко подделывал под наивного селянина. Однако каждый, кто знал директора, за его словом слышал ядовитый и вполне определенный намек. Говоря о Самарине, директор кидал быстрые взгляды в сторону Каирова. И члены совета вслед за ним взглядывали на Бориса Ильича.

Шатилов еще сказал:

— Он, этот самый бригадир–то, важный приборчик изобрел и внедрил на шахтах. Хороший приборчик, довольны им горняки. А ведь Самарин не в тресте столовых и ресторанов работает, он наш человек, институтский. Выходит, и приборчик сделан не на кондитерской фабрике, а у нас, в институте. Он и электронно–вычислительную машину сделает! А мы будем ушами хлопать и, может быть, не все догадаемся, что и эта новая машина в институте сделана.

Каиров тут встал и перебил директора:

— Николай Васильевич! Я уже все продумал. Все будет учтено и сделано.

— Вот и ладно, — закивал головой директор.

Не знал тогда Самарин, что Папиашвили явился к нему сразу же после ученого совета.

— У меня нет чертежей, — сказал Андрей, — я их отослал в Центральное бюро по изобретательству.

Улыбка стаяла с лица Папиашвили, на Самарина сыпались одни холодные искры. Андрей попросил извинения и склонился над рабочим столом. С тех пор Самарин избегал Папиашвили — этого стройного молодца, всегда одетого ярко и по моде. А теперь — извольте: Папиашвили — его начальник!..

Пока Андрей слонялся по коридорам, предавался размышлениям, ученые явились на работу и заполнили все комнаты. В кабинет Каирова вошли несколько человек. И когда Самарин приблизился к двери начальника лаборатории, из кабинета уже раздавался приглушенный разговор.

Андрей не прошел вперед, куда жестом приглашал его Каиров, а спрятался за спину женщины с копной иссиня–черных волос. Она стояла посреди кабинета и не слишком вежливо говорила:

— Если вы решили, что Пришельцева за какие–то гроши будет тянуть всю теорию, то вы ошиблись.