Луи Жаколио - Берег черного дерева и слоновой кости

Когда Ронтонак старший со своим величавым лицом, обрамленным длинными белыми волосами, сидел во главе вечернего стола, более шестидесяти человек садилось вокруг него, не считая тех, которые разъезжали по морям или управляли конторами во всех странах света, повсюду, где можно было продать или менять.

Семейство Ронтонаков — это сила, маленькое государство, имеющее своего короля, своих министров, свой совещательный комитет для важных операций, свою администрацию, своих чиновников, свою чернь, то есть народ, своих солдат и свой флот.

Его конторы в Замбези охранялись отрядом в две сотни негров, на его жалованьи, которые были перевезены из Конго на восточный берег, где они смело стояли против жителей Мозамбика, к которым питали ненависть как к низшей породе.

Его торговая флотилия состояла из транспортов, быстрых клиперов, бригов, шхун и речных шлюпок для перевоза товаров, в числе более шестидесяти судов. Его актив по последней описи был выше восьмидесяти миллионов, его пассив ничтожен: дому Ронтонаков все должны, но дом Ронтонаков никому не должен. Эта патриархальная семья жила подобно людям древних времен под властью одного вождя, который поддерживал с ревнивой попечительностью всех связанных с ним узами крови, но никогда не протянул бы пальца по другую сторону своей конторы, чтобы спасти утопающего не его крови: семейство Ронтонаков жило в каком-то животном эгоизме, никогда ни для кого не делая услуги и ни от кого ее не требуя. С несомненной точностью исполнялись все данные обязательства, но и своим должникам оно не давало ни отсрочки, ни полюбовной сделки, ни мира, не принимая в соображение ни несомненной честности, ни временных помех, которые иногда парализуют лучшие намерения. Горе тому, кто должен дому Ронтонаков, не имея готового капитала к сроку.

Одно событие, получившее всемирную известность, дает понятие о характере этой необыкновенной породы. Отец нынешних братьев Ронтонаков был тоже главою дома. Однажды у него произошла жестокая распря с директором французского банка в Бордо, который в пылу гнева назвал его продавцом черного дерева. Ронтонак поклялся отомстить и вот что сделал: В надлежащий час он явился в банк с десятью миллионами собственных билетов и потребовал немедленной уплаты за них звонкой монетой. Директор не мог отвергнуть законности его требования и чтобы выиграть время, приказал производить уплату одного билета за другим, так что ко времени закрытия банка уплаченными оказались только триста тысяч франков, но он успел за это время телеграфировать в Париж и получить в ответ, что десять миллионов золотом высланы в Бордо экстренным поездом под военным прикрытием… На другой день, Ронтонак протестовал законным порядком против отказа уплатить немедленно. Два дня спустя прибыли десять миллионов в Бордо и были уплачены по его обязательствам. Но Ронтонак отказался от возвращения ему понесенных им издержек для того, чтоб иметь право сохранить протест, который был вставлен в рамку и повешен на самом видном месте его кабинета. Французский банк не мог отплатить тем же своему врагу: Ронтонаки не давали обязательств, даже надписей не делали на обороте векселей, получаемых в уплату, ограничиваясь квитанциями при уплате и поданием ко взысканию при наступлении срока. «Продавец черного дерева'', — сказал директор Бордосского отделения банка, и произнесением этих слов он метко и правильно охарактеризовал всю историю Ронтонаков за два столетия.

Действительно, своим безмерным богатством семейство Ронтонаков обязано торговле неграми.

Начиная с XIV столетия, португальцы вывозили уже негров с берегов Африки, чтобы доставить рабочие руки своим только что возникающим колониям; по этой же дороге за ними последовали все европейские нации; открытие же Америки придало этому бесчеловечному торгу страшное развитие.

Основатель дома Ронтонаков в первый раз сделал путешествие в 1640 году к Гвинейским берегам, и двести несчастных негров, выгодно проданных им на рынке Антильских островов, послужили фундаментом их коммерческого благосостояния, успехам которого нет уже конца.

Постановление нантского эдикта могло бы сделаться для них роковым, так как Ронтонаки были кальвинистами, но и этот эдикт пронесся над их головами, не коснувшись их: они были слишком могущественны, чтобы кому бы то ни было припомнилось, что и они ходят на проповедь, кроме того, они никогда не отказывались раскрывать свой кошелек на пользу французских королей — за большие проценты, разумеется.