– Мы проиграли, – говорит Мануэль Игеруэла.
– Не мы, а вы, – отзывается Санчес Террон. – Эта задумка с самого начала принадлежала вам.
Не сговариваясь, притянутые друг к другу инстинктивно и не нуждаясь в дежурных любезностях, они вместе направляются к выходу из Академии в желтоватом свете стеклянных фонарей.
– Экий вы молодец, – издевается Игеруэла, искренне забавляясь. – Как те коты, которые вечно приземляются на все четыре лапы… Сколько у вас жизней? – Он с любопытством косится на собеседника. – Семь? Четырнадцать?
Они бредут не спеша и выходят на площадь Сан-Хиль. На издателе – плащ и шляпа. Голова закадычного его приятеля не покрыта, английский плащ застегнут до самого ворота. На некотором расстоянии от них в ночных сумерках высится огромная бледная громада королевского дворца.
– Все с самого начала пошло не так, – печально произносит Санчес Террон.
– Что вы имеете в виду, поиски «Энциклопедии» или наш с вами договор?
Санчес Террон смотрит на него искоса, с осуждением.
– Договор? Вы преувеличиваете. Формально мы его не заключали.
– Тем не менее все это обошлось в приличную сумму. И вам, и мне… Кстати, хочу припомнить, что вы должны мне еще какое-то количество реалов.
– Я? За что?!
– За последний денежный перевод, который я сделал на имя этого Рапосо.
– Вы не получите от меня больше ни реала, – мигом выходит из себя Санчес Террон. – Ишь, шустрый какой!
Ближе к церкви Сантьяго улицы делаются заметно уже. Ночной сторож, стоя под портиком с пикой и фонарем, подносит руку к шляпе, приветствуя академиков, когда они проходят мимо.
– Что вам вообще известно об этом человеке? – спрашивает Санчес Террон.
– Вы имеете в виду Рапосо? Кормится своими делишками или выпрашивает деньги, когда оказывается в родных местах.
– Полагаю, у него не хватило наглости попасться вам на глаза?
– Отчего же? Очень даже хватило. Он не из тех, кто поджимает хвост… Явился прямиком ко мне и рассказал, как было дело: про стычку с гвардейцами возле границы и прочее. Говорит, сделал все, что было в его силах.
– И вы ему поверили?
– Наполовину.
– Он хотя бы вернул вам деньги?
– Ни единой песеты.
– Каков мерзавец! – возмущается Санчес Террон. – Вы обязательно должны принять надлежащие меры!
– О каких мерах вы говорите?
– Не знаю. Но как-то же надо его прищучить. Например, донести куда надо.
Услышав эти слова, Игеруэла энергично чешет ухо под париком. Затем смотрит на своего собеседника с сочувствием, словно тот слабоумен.
– Не смешите меня… Здесь не на что доносить. – Издатель молча делает несколько шагов, после чего изображает на лице покорную гримасу. – К тому же никто не знает, как повернется дело.
– Вы о чем?
– В этот раз у нас ничего не вышло, однако все возвращается на круги своя. Всегда полезно иметь под рукой такого человека, как Рапосо. Тем более в нашей с вами Испании.
Санчес Террон убыстряет шаг, словно желая ускользнуть от неприятных мыслей и воспоминаний.
– Меня ни в малейшей степени не интересуют ни ваши планы, ни людишки, подобные этому пройдохе. Я больше не хочу иметь с вами ничего общего!
Игеруэла догоняет его, подстраиваясь под шаг и бесстыдно хихикая.
– Кое-что общее у нас с вами точно найдется! Как минимум – каждый четверг мы будем встречаться в Академии.
– Прошу вас, в будущем избавьте меня от разговоров такого рода.
Игеруэла окидывает его взглядом с головы до ног.
– Об этом не беспокойтесь, – произносит он с презрительной гримасой. – Должен признаться, что близкое общение с вами было для меня весьма своеобразным опытом.
– Не могу сказать того же о вас, клянусь!
Они уже пришли на Пласа-де-ла-Вилья, окруженную старинными зданиями, едва различимыми в сумерках. Мимо проезжает конный экипаж, копыта звонко цокают по булыжной мостовой, на козлах рядом с возницей теплится тусклый огонек.
– Знаете, дон Хусто, что отличает вас от меня? – Игеруэла смотрит на светлое пятнышко экипажа, удаляющееся в сторону Пуэрта-дель-Соль. – Я не отрицаю того, что перед тем, как делать яичницу, нужно разбить яйца, и прямо об этом заявляю. И действую тоже прямо. А такие люди, как вы, мечтают о яичнице, но не решаются разбить скорлупу, боясь осуждения. И даже пытаются посудачить с курицей, пока из нее готовят жаркое!
– Дичайший бред!
– Да что вы говорите? Что ж, время покажет.
На Пуэрта-де-Гуадалахара при свете далекого фонаря, они проходят вдоль стены, на которой наклеены афиши с объявлением комедий. Одна из них сообщает, что в театре «Каньос-дель-Пераль» вновь ставят «Маноло» Рамона де ла Круса, параллельно «с другим произведением». На губах издателя змеится недобрая улыбка.
Читать дальше