Мария Барыкова - Клаудиа, или Дети Испании. Книга первая

– Я дон Диего… – снова начал юноша, но настоятельница прервала его.

– Я уже наслышана о вашем благочестии, дон Диего. Поешьте и выпейте с дороги, а потом мы поговорим с вами и о ваших дарах.

Юноша, не стесняясь, взялся за изысканные кушанья, и мать Агнес с радостью увидела, что он ест и пьет изящно, как истинный дворянин. Кроме того, он был действительно необычайно хорош: с длинными мускулистыми ногами, широкими плечами и суровым, но нежным лицом.

– Так вы, я вижу, получили неплохое образование? – игриво обратилась к нему аббатиса, не отрывая глаз от Диего и наливая ему еще фанкарраля [62] Фанкарраль – легкое красное вино. .

– Немного, – улыбнулся он и посмотрел в окно. За окном уже начинало светать. – Благодарю вас, но мне бы хотелось все же показать вам книги.

– Что ж, прошу вас. Я с удовольствием посмотрю их вместе с вами, – и мать Агнес указала место рядом с собой на широком диване.

Дон Диего спокойно сел и высыпал прямо на колени настоятельницы несколько книг в тисненных серебром и золотом переплетах.

– Вот, пожалуйста, например, Фома… – Он раскрыл книгу, и сердце аббатисы сладко дрогнуло. О таком она не смела даже мечтать! Перед ней в смуглой мужской руке лежало редчайшее порнографическое издание Карреля.

– Какая щедрость! – воскликнула она. – И все остальные книги такого же качества?

– Несомненно.

– Но откуда…

– Дорогая графиня, кто же из побывавших хотя бы раз в Малаге не слышал о вас?! Я счастлив услужить вам.

– В таком случае и я не останусь в долгу, драгоценный дон Диего! Я…

Но продолжать ей уже не понадобилось – жаркие уста юноши прильнули к ее устам, а рука уверенно вздернула вверх подол сутаны…

После первых стремительных и жадных ласк последовала томительная истома, а за нею и полное блаженства отдохновение. Выпив еще по бокалу вина, Диего с графиней вновь завели ленивый и томный разговор.

– Ах, дорогая графиня, – не скрывал своего наслаждения дон Диего, – да у вас тут прямо рай земной. Столько хорошеньких юных девочек. Небось, не теряете время даром?

– От такого человека, как вы, было бы неразумно это скрывать, – томно улыбнулась аббатиса.

– И, надо полагать, все вышколены должным образом?

– В общем-то, да.

– Но откуда такая неуверенность, графиня? Неужели осталась какая-то строптивица, что не хочет утолить страсти столь роскошной женщины, как вы? Ни за что не поверю.

– Вы можете, конечно, не верить мне, дон Диего, но, тем не менее, такая строптивица все-таки нашлась.

– Должно быть, прескучная и нехороша собой?

– И на этот раз вы ошиблись, совсем наоборот. Малышка на удивление соблазнительна.

И вдруг в голову настоятельницы пришла блестящая мысль: перед такой мужской красотой, перед такой галантностью эта маленькая упрямица, пожалуй, не устоит. Конечно, ей тяжело сразу же начинать с женщинами, но она страстна, она чувственна, это видно даже по глазам, и, возможно, красота мужского тела скорее соблазнит ее. Дивные картины поплыли перед мысленным взором матери Агнес, и, совсем позабыв в этом любовном чаду о строгом наказе Его Высокопреосвященства, она поправила рясу, прическу и схватила колокольчик.

Тут же вбежавшая сестра Антония, выслушав приказание настоятельницы, сказала:

– Но вы же знаете, амма, она больна еще после Уржеля, – напомнила ей Антония.

– Ничего страшного, дойдет, не рассыпется.

– Так это ваши салески пели на аутодафе? – обернулся к аббатисе после ухода сестры Антонии отошедший к окну дон Диего. – Я присутствовал там тоже – изумительные голоса.

– Благодарю. И, представляете, именно эта строптивица прямо у помоста умудрилась хлопнуться в обморок, и валяется уже почти две недели.

Тем временем Антония почти насильно одела Клаудию, вернее, накинула прямо поверх ночной рубашки две шали: одну на плечи, другую вокруг бедер, и подтолкнула к дверям.

– Иди же, тебе сказочно повезло.

Слова эти испугали девушку даже сильнее, чем, если бы ей сказали, что ее ведут на пытку. Напоследок она схватила кардинальское кольцо. «В крайнем случае, скажу… Скажу, что храню верность Его Высокопреосвященству…» – лихорадочно придумывала она способы защиты. Но мать Агнес оказалась не одна. На диване рядом с нею сидел красивый черноволосый юноша, что-то неуловимо томящее напомнивший Клаудии.

– Ну, наконец-то, – вполне беззлобно приветствовала ее аббатиса. – Это дон Диего, – юноша встал и, слегка побледнев, склонился в низком поклоне. – Выпей вина, Анна, – Ипредложила аббатиса и налила большой бокал. Клаудиа неожиданно даже для себя самой решительно подошла к столику, взяла бокал и выпила его залпом. Комната поплыла у нее перед глазами.