Мария Барыкова - Клаудиа, или Дети Испании. Книга первая

Так щебетала герцогиня, сопровождая своего таинственного гостя к отведенному для него почетному месту во главе стола. Ее выразительные серые глаза, казавшиеся еще крупнее на сухом лице, так и сверкали.

– В таком случае приходится только удивляться, дорогая герцогиня, как при всем этом они еще умудряются управлять страной, – осторожно заметил де Милано.

– Удивляет, Ваша Светлость, не это, удивляет другое: что кто-то еще всерьез верит в действительность их управления страной, – тут же съязвила герцогиня.

– А вам палец в рот не клади, – прикрылся граф бесцветной фразой.

– Да, Ваша Светлость, это вы верно заметили, – подтвердил усаживавшийся по правую руку от почетного гостя маркиз Пеньяфьель герцог Осунский, двоюродный брат и супруг герцогини, бывший на три года моложе ее. Сама герцогиня села по левую руку от гостя. – Вы слышали анекдот о том, как Сант-Яго, попав к Богу, просил его о милости для нашего народа? – вдруг с усмешкой спросил графа маркиз.

– Нет, Ваше Сиятельство, не доводилось.

– Если изволите, я коротко расскажу вам, пока гости рассаживаются.

– Будьте так любезны, Ваше Сиятельство.

– Покровитель нашей благословенной страны Сант-Яго после смерти предстал перед Богом. Господь, довольный его подвигами, сказал, что исполнит все, о чем бы тот ни просил. Тогда Сант-Яго попросил, чтобы Бог даровал Испании богатство и изобилие. – Быть по сему, – ответил Бог. – Храбрость и мужество народу, – продолжал Сант-Яго, – славу его оружию. Быть по сему, – был ответ. Хорошее и мудрое правительство, – продолжал Сант-Яго. Но это невозможно, – вдруг ответил Господь. – Ведь если в Испании будет еще и хорошее и мудрое правительство, то все ангелы покинут рай и уйдут в Испанию.

Граф де Милано для вежливости посмеялся, но подумал при этом, что девятый герцог Осуна, в отличие от своей блистательной жены, пожалуй, все-таки не очень далек умом. Впрочем, герцогиня на самом деле тоже не знает, насколько близка она к истине в своем последнем замечании… Но этим людям таких вещей знать и не следует.

– У каждой эпохи есть своя золотая пора, – продолжала между тем весьма словоохотливая герцогиня, – У язычников были говорящие животные, которые загадывали загадки. У христиан – евангелическая пора чудес. Средневековье развлекалось колдовством и ведьминскими шабашами, на которых черти в человеческом обличье растлевают девиц. А в наши дни единственной областью поистине необыкновенного является всемогущий разум. В наше время уже не место чудесам.

– А как же свобода, дорогая? – лукаво улыбнулся герцог. – Разве мы не верим в свободу больше, чем во всемогущий разум?

– Посмотрите, что сделали со свободой за Пиренеями, – вздохнула герцогиня. – Испугавшись такой свободы, наши помазанники Божии уже натворили немало чудес. Флорида-Бланка в изгнании, Аранда томится в далекой Памплоне. Нет, господа, что ни говорите, а потомственная монархия все же ведет к вырождению. Мало того, что наш королевский дом каждый год отсылает папе за специальные разрешения этих внутрисемейных династических браков сотни тысяч реалов, в результате еще и рождаются одни уроды. Вы только посмотрите, господа, на нашего короля. – В зале повисло тягостное молчание, но герцогиня, будто бы ничего не замечая, продолжила. – И вы заметите явные признаки вырождения. А что в результате? В результате у нас при дворе совсем не осталось настоящих мужчин, и на первые роли выходят такие мужланы, как Годой. Нет, что ни говорите, но управлять страной должны императоры, люди по-настоящему волевые и сильные.

– Но, Ваше Сиятельство, императоры всегда тираны, – осторожно заметил граф де Милано.

– Почему?

– Потому что они либо силой берут власть, либо силой удерживают ее.

– Возможно, вы правы, граф. Тогда остается американский вариант. Я слышала, там всенародно выбрали некоего Джорджа Вашингтона и назвали его президентом.

– У них нет иного пути, Ваше Сиятельство. Это пока еще страна без традиций, – сказал граф, делая легкий глоток из стоящего перед ним бокала шампанского.

– В таком случае, нам остается лишь сохранить Бурбонов на троне, – грустно сказала герцогиня, при этом почти неуловимым движением посмотрев на сидящего на другом конце длинного стола прямо напротив почетного гостя человека в таких же темных одеждах. Почти в то же самое мгновение граф де Милано спокойно окинул взглядом всех собравшихся и с удовлетворением отметил, что, похоже, никто не уловил этого осторожного движения герцогини. Впрочем, он остался не совсем уверен в святом отце, лицо которого выглядело холодно отстраненным.