Георгий Азановский - Христиане

Заговоривший с Кифой и Давидом оказался мужчиной средних лет. Свет, исходящий от костра, выхватил его лицо из полумрака и достаточно хорошо осветил его. Лицо мужчины еще было молодо, небольшая густая темная борода, лишь с небольшими проблесками седины, очень хорошо ему шла. Когда этот человек заговаривал, присутствовавшие могли любоваться его белоснежными и ровными зубами. Лоб его был невысоким, но этот недостаток затмевался красивыми темными волосами и густыми ровными бровями над большими черными глазами. Голос его был также лаконичен и красив, как и внешность этого благородного мужа. Для Кифы, который сел как раз напротив этого человека, не оставалось никаких сомнений – перед ним епископ христианской секты в Йерушалаиме – Ермон.

– Я благодарю небо, за то, что я вновь вижу тебя, милостивый мой учитель… – произнес с великим почтением в своем голосе Кифа.

Давид, сидевший рядом с ним, лишь слегка склонил голову в знак уважения перед таким влиятельным человеком.

– Успех вашей миссии минувшей ночью вселил в нас много радости, брат, – произнес Ермон, положив свою руку на плечо Кифы, – одним преступником и безбожником к радости нашей стало меньше.

Кифа одобряюще кивнул головой. В эту минуту он предвкушал от епископа много сладких почестей и похвалы за убийство неверного.

– Я бы хотел знать, учитель, пошло ли сокровище убитого сенатора, которое мы с таким трудом добыли, на помощь нашему братству? – вдруг произнес Давид.

Среди собравшихся возле скромного костра раздался неприязненный шепот.

Кифа увидел, как Ермон плавно отвел от него свой мягкий улыбчивый взгляд и перевел его на вопрошавшего.

– Несомненно, брат. – дружелюбно ответил Ермон. – Все, что вы передали в ту ночь моим посланникам, будет употреблено на благородное дело.

Давид хотел произнести еще что-то, но он слишком сильно почувствовал на себе все те неприязненные взгляды, которые были устремлены на него из полумрака. Гнетущая атмосфера тесной пещеры, маленьких и противных языков пламени, исходивших от костра, и удушливой духоты вдруг вскружили его голову.

– Но сегодня нас интересует более другое дело, дорогой брат. – продолжил свою речь Ермон. – Ходят слухи, что над тираном сгущаются тучи, и теперь он намерен выместить свою злобу на нас.

– Мучителю всего Востока и всех нас, праведных, скоро придет конец. – добавил вдруг в исступлении Ермон. – Сам Господь послал такое видение владыкам всех церквей.

– Теперь нам предстоит пережить великое мучение, – продолжал епископ, – и вы должны быть готовы к этому.

– Мы готовы, учитель, – самозабвенно произнес Кифа.

– Я знаю, – вновь обратил на него свой взор Ермон, – скажи только, готовы ли те, кого тебе вверили в учение?

– Да, учитель, – ответил Кифа, – юноша, которого ты вверил мне, готов разделить страдания с нами и перейти в царство Его.

Ермон ненадолго умолк. Он закрыл свои прекрасные глаза и сжал свои пухлые губы. Кифа, Давид и остальные братья, собравшиеся в этой душной пещере, молча ожидали его дальнейших слов.

– О, Максимин… О, ненавистник нашего дела… – тихо проговорил епископ.

– Я вижу, что нам предстоят страшные гонения и истязания, – сказал Ермон, открыв глаза и посмотрев на собравшихся.

– Наш Бог с нами, учитель… – сказал внезапно Давид. – Убивать их, убивать безбожников… У нас теперь есть оружие, много оружия! Херем…

– Оставь, брат… – ответил Ермон. – Главное наше оружие это поклонение нашему Богу. Его воле мы полностью покоряемся… Он даст нам знать, когда настанет время херема.

Кифа и Давид рвались в бой, им хотелось еще больше крови. Они желали уничтожить как можно больше неверных и безбожников, хулителей праведной церкви. Недавнее их злодеяние, убийство безоружного богатого римлянина, которого они воспринимали как одного из самых яростных противников их возлюбленной секты, вселило в этих юношей еще больше алчности и злобы.

– Я прошу вас не забывать наши цели и наши заповеди, братья. – строго произнес Ермон.

– Все те сокровища, что вы принесли недавней ночью из дома проклятого Ахиллы, спрятаны. – продолжал епископ. – И они будут употреблены на приобретение оружия для борьбы с безбожниками. Но я прошу вас…, взываю к вам…, ничего не предпринимайте пока!

В глазах Давида сверкнула свирепая злоба.

– А как же кровь наших братьев, учитель?! Когда мы будем мстить им?!

Ермон поднял свою крепкую темную руку, желая остановить свирепого юношу.