Дмитрий Иванов - Волею богов

Ход горестных раздумий прервал шум шагов. Кто-то быстро шёл по крытой галерее. Мужчина перевёл взгляд на закрытый пёстрой тканью проём. Небрежно откинув её в сторону, во двор заседаний совета вошёл Косицтекатль. Как и Уэмака, природа наделила воина отменным ростом, и внешне они чем-то походили друг на друга. Его поджарую мускулистую фигуру облегал боевой костюм тлауистли [8] Тлауистли – боевые костюмы воинов Мезоалирики. У индейцев науа их имели право носить только отличившиеся на войне. Тлауистли представлял из себя комбинезон с прорезью и завязками на спине. Обычно такие костюмы раскрашивали в яркие цвета, иногда как перья птиц или шкуры зверей. , раскрашенный, как шерсть ягуара. Шлем в виде головы хищника с открытой пастью украшал роскошный плюмаж, а на спине трепетали два кецальпамитля [9] Кецальпамитль – знамя с перьями кецаля, крепящееся на спине к костюму тлауистли, оно являлось знаком отличия наиболее храбрых воинов и военачальников, число укреплённых знамён от одного до трёх. Три знамени носил главнокомандующий. – знамёна из перьев. В руках он держал пёстрый щит и макуауитль [10] Макуауитль – плоская деревянная дубина со вставленными по краю лезвиями обсидиана, являлся аналогом меча у народов Мезоамерики. , деревянное оружие с режущими лезвиями и обсидиана. Самозванец привстал с трона. Косицтекатль был главному заговорщику как брат, с ним можно не разводить церемонии, к тому же Уэмак не знал, следует ли ему вести себя по-царски.

– Ну, как дела в городе? – нетерпеливо спросил сын почившего правителя.

– Всё тихо. Каждая ящерица в своей норе, все ждут. Даже рынок опустел, немногие торговцы осмелились выйти, – ответил воин, не утруждая себя поклоном.

– Что слышно о Теототецине?

– Ничего. Его искали везде. Старый койот провалился, как сквозь землю. Наверняка ушёл по какому-нибудь тайному ходу, проделанному для жрецов. Хотя говорят, будто он может летать. Чую, его уже нет в городе.

– Он и сообщил о нас, а мы не смогли перехватить, – с досадой произнёс Уэмак, до боли сжав кулаки, – всё кончено, Косицтекацин. Я втянул вас в это дело и не смог защитить. Я потерял своё сердце. Расплата неминуема.

Командир воинов-ягуаров молчал, не зная, то ли воодушевить друга, то ли согласиться с неумолимой правдой.

– Послушай, Уэмацин, мы ещё сможем защищаться. Наши отряды контролируют город. Заделаем ворота и будем оборонять стены. Они понесут большие потери при осаде. Прорвутся в город – станем защищать дворец, он же построен, как крепость. Многие жрецы за нас. Спроси Истаккальцина, он должен что-нибудь придумать. Боги не оставят нас после стольких сердец, которые мы положили на их алтари. Титлакауан [11] Титлакауан (Тот, чьи рабы все мы) – второе имя бога Тескатлипоки. знает, кто проводил дни в походах и проливал кровь во имя него, а кто отсиживался во дворце, обмахиваясь веером из перьев. Там, где окрашиваются дротики, там, где окрашиваются щиты, раскрываются цветы Дарителя Жизни, – нараспев произнёс воин-ягуар строки известного стихотворения. – А ещё ты сам знаешь цену обещаниям Акамилли. Сейчас он договаривается о мире с Кецалькойотлем, а завтра не преминёт ударить в спину. У людей из Амоштонцинко нет чести. Посему нам не стоит сдаваться. Никому не ведомы замыслы Дарителя Жизни. Нам следует посмотреть, как всё повернётся, говорить о поражении слишком рано.

– Возможно, ты и прав, Косицтекацин. В любом случае мы не сдадимся. Действительно, сильный Ойаменауак не в интересах Акамилли. Он сам или с помощью союзников сделает всё, лишь бы подогревать смуту и ослабить нашу страну. Что же касается обороны города, то мы-то будем защищаться. Но не случится ли так, что сами жители принесут Кецалькойотлю мою голову? Мы не можем надеяться на их поддержку. Нам следует относиться к каждому, как к врагу. – Уэмак вовсе не воспрянул духом, но в неминуемую гибель никак не хотелось верить. Косицтекатль только тяжело вздохнул в ответ. Он сам испытывал те же чувства и осознавал: никто не в силах предугадать будущее.

– Тогда сделаем так, – продолжил Уэмак. – Созови всех. Сегодня мы проведём наш первый государственный совет здесь, во дворце. Нам нужно вместе решить, как поступить.

– Хорошо. Помни, Уэмак. Даже если они решат сдаться, если захотят купить жизнь и свободу ценой твоей головы, я останусь с тобой и буду драться, пока не упаду мёртвым, пока не захлебнусь в собственной крови. Пусть я умру, но точно отправлю к солнцу столько предателей, сколько смогу, и даже больше. Всё равно нам всем навеки идти в его дом. На земле остается от нас только слово, лишь песня. – Одобрительно кивнув, Косицтекатль удалился, а царевич остался один, прислушиваясь к голосу своего сердца.