Ричард Вайнен - Долгий '68

Многие считают, что 68-й преодолевал и, возможно, разрушал государственные границы. Полицейское начальство и консервативные политики полагали, что за беспорядками в их странах стоит «международный заговор». Энох Пауэлл был одним из немногих консерваторов, кто скептически относился к подобным идеям. Одному из своих поклонников Пауэлл писал, что организация «маленького локального заговора» всегда казалась ему сложным делом [72] Staff, D4490/48, Powell to E., 17 May 1972. . Раймон Марселлин, министр внутренних дел Франции, написал книгу о связях между различными протестными движениями [73] Raymond Marcellin, L'Ordre Public et les Groupes Révolutionnaires (1969). . А Бернский клуб, который в 1970-е координировал антитеррористические действия европейских правительств, был создан в 1968 году именно для борьбы с «молодежными протестами» [74] Я благодарен Лизе Болд за то, что она ознакомила меня со своей неопубликованной работой по этой теме. .

Конспирологи, как правило, связывали протесты с интригами левых организаций, которые предположительно поддерживались Советским Союзом и Китаем. Голлисты во Франции, довольные тем, что внешняя политика их страны не вполне вписывалась в дихотомию холодной войны, иногда выдвигали и более экстравагантные теории. Британские дипломаты периодически задавались вопросом, не подозревают ли голлисты их в поддержке протестов. Один из работников британского министерства иностранных дел передавал слова генерального секретаря голлистской партии:

«По его утверждению, Франция стала жертвой международного заговора. Он считает, что в этом замешаны несколько держав, причем нас, как представляется, тоже подозревают. Когда его просят назвать конкретные страны, он упоминает Израиль и США. Он уверен, что они хотят избавиться от де Голля» [75] NA PREM 13/2563, Reilly to FO, 29 May 1968. . В мае 1968 года британский посол выезжал во французскую провинцию. Он сообщил, что за пределами Парижа многие верят, что студенты-агитаторы были подготовлены в Берне и Амстердаме. Лондон при этом, к радости дипломата, оставался вне подозрений [76] Ibid., Reilly to FO, 22 May 1968. .

В своих лозунгах студенты-радикалы представляли себя частью широкого международного движения «Париж, Берлин и Рим, вместе победим!». Некоторые радикалы чувствовали себя чужаками в родной стране. Боб Мозес, родившийся в Гарлеме и состоявший в Студенческом координационном комитете ненасильственных действий (Student Non-Violent Co-Ordinating Committee), отправился на Юг, чтобы помочь движению за гражданские права. Он писал: «Когда ты оказываешься в Миссисипи, остальная Америка кажется нереальной; а когда ты в остальной Америке, нереальным кажется уже Миссисипи». К концу 1960-х, особенно во времена вьетнамской войны, другие активисты активно выражали неприязнь к собственной стране. Джерри Рубин, член Международной молодежной партии (Youth International Party), нарочито искажая название своей страны, писал: «В Америке я сирота – ну и хер с ней» («I am an orphan of Amerika. Fuck Amerika») [77] Peter B. Levy, The New Left and Labor in the 1960s (Urbana, IL,1994), p. 90. . Неправильное написание само по себе было политическим жестом. Чернокожие радикалы иногда писали название с тремя k – «Amerikkka». Вероятно, для потомков еврейских иммигрантов вроде Рубина немецкий вариант «Amerika» имел особое значение: он отсылал к трансатлантическим рейсам «Hamburg – Amerika», на которых их предки попадали в столь желанную для них страну. В Великобритании неприятие «английскости» (Englishness) тоже часто воспринималось как признак радикализма, хотя многие левые не могли при этом не заметить, что главными выразителями английских ценностей (и ярыми оппонентами 68-го) были еврейские интеллектуалы из Восточной Европы, например Исайя Берлин.

Протесты часто были интернациональными. В мае 1968 года студенты захватили здание Британского института в Париже. Британские власти так и не смогли определить, кто преобладает среди активистов – французы, англичане или вообще выходцы из других стран. Директор института потом с досадой отмечал, что ему выставили крупный счет за телефонные звонки в Мексику, сделанные во время захвата [78] FCO 13/58, memorandum on losses to the British Institute in Paris, Francis Scarfe, 22 June 1968. . Посольства тоже были мишенями протестующих, хотя иногда они становились и площадками для импровизированных международных контактов. Сержант морской пехоты, который охранял посольство США в Лондоне, побеседовав с двумя активистами британской «Власти черным», позже сообщал полиции: «Я наговорил им всякого бессмысленного дерьма, но старался быть более или менее вежливым» [79] NA MEPO 2/10962, statement by Sergeant Terry Lelly to Metropolitan Police, 22 August 1967. .