Леонид Дроздов - Квантун

Итак, письмоводитель Антон Федорович Горский фактически доказал, что на киевском железнодорожном вокзале промышляют как минимум двое первоклассных карманников. Этим выводом он поделился со своим шефом – судебным следователем Кондратием Яковлевичем Воскресенским, который также стал проявлять интерес к столь резонансному разбирательству. Их высокородие прекрасно отдавал себе отчет в том, что рано или поздно дело о вокзальных мазуриках окажется у него на столе. Так почему бы не предвосхитить события и не заняться им уже сейчас? Тем паче талантливый Горский выкладывал на блюдечке все необходимые сведения и, что главное, был ближе других к разгадке.

Доводами своего письмоводителя статский советник недальновидно поделился с членами Окружного суда, один из которых по секрету поведал Воскресенскому страшную тайну: Горский заинтересовал самого председателя, который много наслышан о молодом самородке и который не возражает и даже благоволит Антону Федоровичу на досрочный перевод в старшие кандидаты с дальнейшим исправлением должности судебного следователя.

Кондратия Яковлевича едва не хватил сердечный удар. Конечно, до него доходили подобные слухи. Однако одно дело слухи, и совсем другое – их подтверждение из уст одного из уважаемых членов Окружного суда. Насколько престижно звание старшего кандидата на судебные должности и какие оно открывает перспективы довольно подробно описано нами ранее, поэтому не станем на сим зацикливаться и повторяться. Скажем лишь, что во многом это обстоятельство подвигло Воскресенского обратиться за помощью к влиятельному господину .

Недаром говорят, язык до Киева доведет. Доказанная гипотеза о нескольких преступниках через Окружный суд просочилась в полицию и добралась до самого губернатора. Его превосходительство, дескать, ужасно разгневался на сыскное отделение за их бездействие, пригрозил сменить начальника, отчитал полицмейстера, велел не сеять в городе панику.

Паники, разумеется, никакой и не было. Кража – не самое худшее злодеяние, которому может подвергнуться человек. Все это хорошо понимали. В прессе сообщений о вокзальных мазуриках предсказуемо не появлялось. Верно, его превосходительство господин губернатор своей жесткой цензурой покрыл все киевские печатные издания.

На достигнутых результатах Антон Федорович не остановился. Далее он составил полный перечень украденного имущества и попытался его классифицировать. Выяснилось, что наибольшим спросом у воров пользуются бумажники. На втором месте по популярности шли дамские украшения, на третьем – хронометры. Далее следовало отыскать что-либо уникальное, какую-либо примечательную особенность или свойство утраченной вещи. Таких особенностей Горский нашел с избытком. Но какой от них прок? Полиция давно и тесно работает с каждым городским ломбардом, поэтому если бы какую-либо украденную вещь попытались сбыть, то с большой долей вероятности господа мазурики находились бы сейчас за решеткой. Стало быть, искать надо нечто иное.

И тогда коллежский секретарь обратил внимание на заявление некоего господина Лютикова. Об этом субъекте сведений практически не имелось, знали лишь, что квартирует оный на Андреевском спуске в таком-то доме. Господин Лютиков сообщал довольно любопытную деталь, которую почему-то все упустили. На вопрос пристава, не заметил ли он, Лютиков, в тот день, когда у него украли серебряные часы «Жорж Фавр-Жако», что-либо странное, потерпевший ответил, что «ничего подозрительного не наблюдалось, за исключением припадка эпилепсии у молодого господина».

На взгляд Горского недлинная фраза несла в себе массу интересного и в то же время непонятного. Почему участковый пристав не ухватился за эту соломинку? Горского бросило в холодный пот. Мозг усиленно заработал, составляя логические конструкции.

Во-первых, господин Лютиков скорее всего врач, потому как обычные люди называют эпилепсию «падучей». Это факт. Во-вторых, если Лютиков врач, тогда он просто обязан был помочь несчастному юноше (хотя бы придержать голову). Но об этом ничего не говорится. Почему? В-третьих, с чего бы припадок эпилепсии называть подозрительным (цитировано слово в слово)?

Антон Федорович увидел во всём этом что-то нелогичное. В связи с чем и решил наведаться к господину Лютикову лично для прояснения упомянутых нюансов.

И вот уже наш письмоводитель уверенной поступью шагает мимо Десятинной и Андреевской церквей по Андреевскому же спуску в поисках дома господина Лютикова. Спуск, ведущий на Подол, здесь довольно крут и извилист, поэтому приходится всё время глядеть под ноги, дабы не покатиться кубарем вниз. Особливо это актуально зимою, когда мостовая превращается в ледяную горку. В это время года извозчики зачастую кобенятся, ломят двойную цену за подъем в Старый город.