Поль Феваль - Королевский фаворит

Король от всей души предавался удовольствиям. Он был безумно весел и пил кубок за кубком, чтобы достойным образом приготовиться к предстоящей охоте.

— Граф, — сказал он посреди ужина, — твой стакан постоянно полон. Это измена, друг мой. Мы приказываем тебе выпить за наше королевское здоровье.

Кастельмелор хотел повиноваться, но это было сверх его сил. Смертельная бледность покрыла его лицо, и он едва не лишился чувств.

— Ну, что же! — закричал король, нахмурив брови.

— Ну, что же! — шепнул Конти на ухо Кастельмелору.

Граф сделал над собой сверхъестественное усилие и выпил стакан одним глотком.

— Пью за ваше королевское здоровье, ваше величество, — прошептал он.

Король обвел глазами залу и тут только заметил всеобщее смущение.

— Боже мой! — вскричал он. — Что это, точно мы на похоронах… Смейтесь! Я хочу, чтобы каждый смеялся, а то мы подумаем, что против нашей особы составился заговор.

В ответе на слова короля раздался принужденный смех.

— В добрый час, — сказал Альфонс. — Да и кроме того, если бы кто-нибудь из вас имел изменнические мысли, то ведь при мне есть шпага, которая не останется в ножнах.

— Неправда ли, граф, ты защитишь меня? — прибавил он, ударив Кастельмелора по плечу.

В эту минуту граф почувствовал то, что должен был чувствовать Иуда, предательски поцелуя Спасителя. Он остался нем и неподвижен, как пораженный молнией.

Конти отвечал за него.

— Его сиятельство поступит, как и все мы, ваше величество, — сказал он, — и надо будет пройти через наши трупы, чтобы достичь вашей священной особы.

— Вот это хорошо сказано, друг Винтимиль, — заметил вполне утешенный король. — Поцелуй нашу руку, и не будем говорить об этом.

Большая часть придворных, креатуры Кастельмелора, знали о заговоре; остальные о нем подозревали.

Однако вино не замедлило произвести свое действие и возбудило шумную веселость; так что, когда ужин кончился, состояние всех присутствующих обещало блестящую охоту.

При звуке труб охотники двинулись в путь. Шесть рыцарей Небесного Свода ехали перед королем с факелами в руках. В последнем ряду поместился незнакомец. Под ним была великолепная лошадь, которой он управлял, как отличный наездник.

Через несколько минут охотники рассыпались по улицам города.

Должность ловчего исполнял сеньор Асканио Макароне дель-Аквамонда, но его искусство не вознаграждалось. Не было найдено ни одного следа дичи.

Вдруг, когда охота проезжала мимо отеля лорда Фэнсгоу, ехавшие впереди охотники принялись кричать: «Ату! Ату!»

Тотчас же при свете факелов увидали впереди что-то белое, бежавшее что есть силы.

— Смелей! — закричал король, поднимаясь на стременах. — Смелей! Вперед!

Падуанец тоже было приподнялся, но в ту же минуту со стоном опустился в седло.

Однако охотники бросились вперед, и через мгновение дичь была уже в их руках.

Рога зазвучали, и главные охотники сошли с лошадей. Но тут произошла сцена, которой никто не ожидал.

Асканио Макароне бросился на колени перед королем со всеми знаками глубочайшего отчаяния.

— Ваше величество! — взмолился он. — Сжальтесь надо мной! Сжальтесь над этой женщиной, которая так же чувствительна, как и прекрасна!

— Принесите факелы! — сказал Альфонс, покатываясь со смеху. — Я хочу видеть лицо проказника, пока он играет нам эту комедию.

— Я не смеюсь, ваше величество! Клянусь вам всеми моими предками, которых числом тридцать девять, что я говорю серьезно. Выслушайте меня! Пусть никто не смеет касаться до этой женщины! Она священна!

— Вот самый забавный плут, которых только нам случалось видеть! — воскликнул король, глядя на Асканио.

Падуанец, видя, что король его не понимает, бросился стрелой и вырвал несчастную женщину из рук державших ее охотников.

— О!.. О!.. — король задыхался от гомерического хохота. — Что за дичь!

Принесенные факелы осветили лицо мисс Арабеллы, которую поддерживал падуанец. При виде этой пары, король выпустил поводья и схватился за бока.

— Браво!.. Браво!.. — кричал он. — Где это он выкопал такую красавицу!

— Ах! Ваше величество! — произнес патетическим тоном Макароне. — Не похищайте у меня мое сокровище!

Альфонс, считая все это приключение приготовленной заранее комедией, схватил кошелек и бросил его падуанцу.

— Мне надо не золото, — сказал Асканио, ловя кошелек на лету, — к чему мне золото!.. Ах! Божественная Арабелла, какая судьба тебя ожидает!

В эту минуту единственная наследница милорда открыла глаза и испуганно огляделась.