Станислав Венгловский - Античные цари

Широко расставляя ноги и как-то даже крадучись ступая, шли такие же обветренные мощные рыбаки, без особого удовольствия – оставившие свои обдутые непогодой сети, лодки и, подвластные только ветрам, – тугие свои паруса.

Явились в сиянии лиц и одежд и могучие небожители во главе с самим главным богом Зевсом, шаги которого раздавались подобно урчанию совсем уже недалекого грома.

Конечно, боги разместились на вершине высокой скалы, нисколько не смешиваясь с простыми землянами. Однако так же, как и простой народ, они понимали всю важность предстоящего события и всю ответственность будущего судейства, которое Зевс всецело поручил змеехвостому царю Кекропу.

Наконец, все уже было готово. Затаив дыхание, замерли люди.

И вдруг стало слышно, как шуршат убранства стоящих на высоких скалах богов, как трещит, оседая, земная масса под тяжестью Зевсовых стоп, как мечутся в тревоге на каменных выступах чересчур любопытные змеи.

Распорядитель торжества, завидев знак царя Кекропа, издал свой зычный голос, – первым выступил вперед и остановился на виду у богов и народа гордый морской владыка. Он был виден всем собравшимся людям.

Перед ними предстал могучего телосложения чернобородый великан.

– Можно начинать! – прокричал распорядитель.

Легко, словно играючи, мускулистая рука взмахнула тяжеленным трезубцем и так же легко и ловко опустила его опять на землю.

– Эх-х!

Послышался скрежет металла о камень, – и под восхищенные крики из камня вырвался пенистый сноп воды. Он вознесся высоко над головою морского бога, и серебряные брызги так и рванулись по камням, добираясь даже до ног вконец изумленных людей.

Кто-то из простого народа зачерпнул влагу горстью, поднес ко рту руку и тут же закричал во все горло:

– Вода! Вода – сладкая!

Всеобщему ликованию не было предела:

– Вода!

– Вода!

Еще бы! В жаркий летний день, посреди засушливой Аттики, потребность в охлаждающей влаге ощущается как никогда исключительно остро. Пресная вода – лучшего подарка трудно даже вообразить себе…

Конечно, все это прекрасно понимали боги. Снизу было даже отчетливо видно, как они согласно почесывают свои кудрявые бороды, как улыбчиво отвечают друг другу.

Взгляды землян и высоких небожителей тотчас уставились на Кекропа, – и тут же у него с шумом свернулся в кольцо разомлевший на солнце его изумрудно-зеленый хвост.

И вот уже распорядитель судилища, по какому-то новому знаку царя Кекропа, вызвал богиню Афину.

– Можно начинать!

Афина ступала легко, как и полагается девице, однако земля у нее под стопами издавала легкое, почти невесомое колебание, как будто там проходило стадо незримых ни для кого быков.

Глядя в упор на богиню, все люди щурили свои глаза и прикрывали головы руками, – настолько невыносимо ярко сверкали на солнце ее золотые и медные сплошь доспехи. Однако сама богиня ничуть не терпела чрезмерной медлительности. Ударив землю своим копьем, она здорово опередила чей-то восхищенный, слишком поспешный крик.

– Вот!

Через мгновение произошло еще новое чудо. Из змеистой расщелины в раскаленной земле тотчас же выглянул бледный росточек, который начал шататься, а все же уверенно потянулся кверху, как бы несколько помедлил, – и вдруг выстрелил первым полупрозрачным листиком. Второй листик у него получился еще более насыщенным необыкновенно яркой зеленью.

Сам же росток на глазах у всех становился прочнее. Он, все гуще и гуще, покрывался листьями, украсился даже множеством ярких пятен. Нежные лепестки, которых едва лишь коснулись хоботками упрямо жужжащие пчелы, закачались и как-то разом опали на землю. На том самом месте, где они только что висели, закруглилась еле приметная поначалу завязь. И вот уже, на глазах всех собравшихся жителей Аттики, с ветвей молодого и веселого дерева стали свисать маслянистые сочные плоды.

– Чудо! Чудо! – закричали люди уже в тысячи голосов.

То было оливковое дерево.

Внимательно следивший за всем этим царь Кекроп сорвал с дерева плоды, поднес их к своим по-змеиному сухим и необычно узким устам. Царскому примеру последовала его пышная супруга Аглавра, затем – их зычноголосые дети, а следом – и все шумные придворные явно змеиного царя.

Дерево обступали самые смелые из людей. Они протягивали к плодам свои руки и срывали, любуясь упругостью и веселым их видом. Люди рвали плоды, жевали, передавали в толпу, однако количество плодов на дереве от этого нисколько не уменьшалось.