Елена Первушина - Великие княгини и князья семьи Романовых. Судьбы, тайны, интриги, любовь и ненависть…

Карл Август только что стал князем-епископом Любека – крупнейшего портового города на Балтике, со времен Средневековья возглавлявшего торговый ганзейский союз. Князья-епископы были представителями власти императора Священной Римской империи и обладали полной самостоятельностью во внутренних делах. Правда, Любекское епископство – это еще не сам Любек, но зато Карл Август, как и его кузен Карл Фридрих, – претендент на шведский престол. Причем в каком-то смысле шансов у него было больше: он находился в родстве с правящей в то время младшей сестрой покойного короля Ульрикой Элеонорой, и местная знать скорее поддержала бы его. Карла Августа пригласили в Петербург, он понравился Елизавете, но заразился оспой и умер. В итоге шведский трон в 1751 г. унаследовал его младший брат, Адольф Фридрих.

Брак Елизаветы так и не был заключен, и вскоре у нее появились уже совсем другие поводы для волнения: ее мать скончалась в 1727 г., пережив своего мужа всего на два года.

Перед смертью Екатерина по указанию Меншикова составила завещание в пользу Петра Алексеевича. В таком выборе не было ничего удивительного: сын несчастной Софии Шарлотты и царевича Алексея – единственный потомок Петра мужского пола. В законности его рождения не было никаких сомнений. Единственным препятствием для вступления на престол стало его малолетство: в год смерти Екатерины Петру исполнилось всего 11 лет. Впрочем, русская история уже знала случаи, когда на царство венчались малолетние цари, а в глазах Меншикова молодость Петра была скорее преимуществом, чем недостатком: он рассчитывал сохранить верховную власть, будучи опекуном маленького царевича. Поэтому в завещании Екатерина указала, что до совершеннолетия Петра «имеют вести администрацию обе наших цесаревны, герцог и прочие члены Верховного совета, который обще из 9 персон состоять имеет», а Верховный совет, как нам уже известно, был «вотчиной» Меншикова, и тот всегда мог «продавить» нужное ему решение.

Свое детство Петр провел фактически в «опале». После смерти отца (царевичу тогда исполнилось 4 года) на него словно легла тень, придворные старались избегать его, образованием будущего монарха никто толком не занимался. Тем не менее, царевич, как когда-то его дед, вырос высоким, сильным и неглупым: Остерман, взявшийся за руководство обучением уже провозглашенного императором Петра, к удивлению своему, обнаружил, что 11-летний мальчик свободно владеет французским, немецким и латинским языками. Как дед, он интересовался военной техникой и уже в малолетстве увлеченно играл с батареей маленьких пушек. Впрочем, какой мальчишка отказался бы от такого развлечения?!

Меншиков понимал, что ему необходимо сохранить влияние на молодого царя, и полагал, что сделать это будет довольно просто: достаточно развлекать и забавлять его, не скупясь на траты. Урокам было отведено всего три часа в день, но в эти три часа Петру предстояло не только под руководством Остермана изучать древнюю и новейшую историю, географию, математику и участвовать в заседаниях Верховного совета, но и учиться танцевать, играть на бильярде и в волан, стрелять по мишеням и слушать музыкальные концерты. И конечно, его тянуло к более лихим, более мужественным развлечениям, прежде всего к любимой забаве московских царей – охоте.

Петр II Алексеевич

В этом юный Петр оказался непохож на своего деда. Петр I охоту не любил. Существовала даже легенда, что он ответил какому-то дворянину, захотевшему развлечь царя и устроившему для него медвежью травлю: «Гоняйте, сколько вам угодно, диких зверей, сие не составляет мне никакой веселости, покамест я вне государства дерзкого моего врага гнать, а внутри оного диких и упорных подданных укрощать имею».

Петр II еще не строил таких амбициозных планов, и, глядя на молодого царя, выезжавшего в поле вместе с охотой, многие думали, что вернулись благословенные времена Михаила Федоровича и Алексея Михайловича.

В охотничьих кавалькадах Петра все чаще стали замечать Елизавету. Веселая и ловкая девушка, отличная наездница, с удовольствием составляла компанию юному племяннику. Они были дружны, и, возможно, Елизавета хотя бы отчасти заменяла Петру умершую Наталью. Вскоре стали поговаривать о готовящемся браке тетки и племянника. Вполне естественно, что Елизавета, оставшись сиротой и без покровителей, стремилась всеми способами привязать к себе нового царя. Выйди она за него замуж, и ее безопасность была бы обеспечена. Но Меншиков никак не мог этого допустить: Петр был нужен ему самому. Меншиков переселил его в новый дворец на берегу Невы, по соседству с собственным домом петербургского губернатора, и вскоре обручил со своей дочерью Марией. Ему казалось, что он укрепил свое положение и теперь может никого не опасаться.