Валентин Бобрецов - Мне посчастливилось родиться на Песках

А если быть совсем уже точным, своей территорией я числю превосходящий размерами исторические Пески участок Центрального района, границы которого – изгиб Невы, Литейный и Невский. Конечно, границы эти условны, так что во время своего мысленного путешествия по мере надобности и вполне безнаказанно мы будем их нарушать.

Маяковского 7. Родильный дом им. проф. В.Ф. Снегирева

Стоит сразу заметить, что старинная форма «на Песках» все чаще заменяется унифицированным «в Песках», чем грешен был в свое время и автор этих заметок. Хотя район вроде бы и не имеет тенденции, подобно былой Малороссии, отделяться от города, превращаясь в некий лимитроф.

Сегодня, 8 ноября 2018 года, почему-то вспомнился мне эпизод из времен юности, который, как теперь понимаю, уже тогда я подсознательно воспринял как своеобразную акколаду, инициацию, посвящение, акт получения гражданства Песков как «малой родины». То ли осенью 1967, то ли весной следующего года – поскольку хорошо помню на голове своей демисезонную «финскую шапочку», суконную бабушку нынешних бейсболок – поздним вечером я возвращался домой по Басковупереулку после помывки в бывших Целибеевских банях (Некрасова 14).Шел я по обыкновению быстро, но задумавшись о чем-то и по сторонам не глядя, а потому поначалу ничего не понял, внезапно обнаружив себя стоящим в парадняке, в кольце молодых людей примерно моего возраста и комплекции. Очевидно, кто-то из них заблаговременно отворил входную дверь, а другие, выскочив из соседствующей подворотни, без труда втолкнули меня, на приличной скорости проносящегося мимо, в подъезд. Диалог был коротким: – Давай деньги! – Таковые, однако, полностью были истрачены на полагающуюся после помывки кружку жигулевского. – Тогда перчатки давай! – Тем временем позади себя я услыхал какое-то приглушенное ворчание. Оказалось, это выказывал недовольство один из молодых людей, пьянее остальных, пытавшийся, очевидно, наказать меня за безденежье посредством ножа. А другой, потрезвей, препятствовал ему в этом справедливом в общем-то желании. Тем же временем, пока я снимал перчатки, предводитель молодых людей уж не знаю с какой такой стати, наверное, просто чтобы занять себя беседой, поинтересовался, где я живу. Далее последовало чудо, – на более низкую тарификацию произошедшего не соглашусь. Услышав, что живу я на улице Красной Связи,предводитель в сердцах воскликнул: – Так что ж ты, земеля, сразу-то не сказал! Мы ведь с Ковенского!– Далее кожаные почти не ношенные перчатки были возвращены, и я, даже не успевший испугаться ножа, после обмена рукопожатиями отправился домой. А то, что моя улица Красной Связипрежде звалась Виленскимпереулком, а от Вильно до Ковно и вовсе рукой подать – этого я тогда не знал…

Но это не все. Вспомнив про «чудесное избавление», я решил установить точный номер дома по Басковупереулку, в подъезде которого оно совершилось. Его я запомнил хорошо. Оказалось, что это дом 21,известный тем, что там некоторое время жила одна из первых русских активисток женского движения Анна Павловна Философова.Однако мемориальная доска в ее честь украшает дом 16как раз по Ковенскому,последний ее адрес в Петербурге.

Басков 21

Однако странноватые чувства вызывала у меня «малая родина» в то время. Интерес к отечественной культуре проснулся уже, но как-то «овеществить» его и тем накрепко привязать к себе Пески были вроде бы и не в состоянии. Район этот, достаточно старый и немалый площадью, в «культурно-мемориальном» смысле прямо-таки удручал. Взрослые поколения дедушек-бабушек с удовольствием говорили, положим, об эпохе Петра Великого(Кикины палаты, Шпалерная 68)или даже Александра Благословенного(связывая здание музея Некрасова, Литейный 36/2,почему-то с этой эпохой), но о своей собственной юности, пришедшейся на период правления Николая II(иначе говоря, Серебряный век) на всякий случай помалкивали. И ладно дед с материнской стороны с нехорошей фамилией Шереметевский. О том, что он вскоре после 1917года из-за неправильного социального происхождения оставил обучение в Петроградском университете и уехал в Вологодскую губернию, чтобы принять там должность вольнонаемного бухгалтера в леспромхозе, я узнал окольными путями уже в XXI веке. Кстати, его дед, а соответственно мой прапрадед, статский советник Иван Степанович Шереметевскийумер в Мариинской больнице (Литейный 56) 29марта 1871года, и это первая документально зафиксированная моя родственная связь с этим районом Петербурга.