Урал Юлдашев - Башкиры. История Караная Муратова, пугачевского полковника

– Рад тебя видеть здоровым, главное это, а в остальном у тебя должно быть все в порядке. Старею, чуть какая- то радость, сразу глаза на мокром месте. Когда приехал, как семья, работа, и вообще жизнь в Казахстане? Он выглядел так же, как и в те годы – худощавым, энергичным и оптимистичным, только больше морщин вокруг глаз и седин на коротко стриженой голове. Пригласил в дом, и пока его жена готовила чай, стал рассказывать о том, как строил, показывая оставшиеся недоделки. За столом стали вспоминать бывших коллег, кто и где работает, кто жив, а кто и умер, стало немного грустно. После паузы Муса Нугманович спросил Явдата:

– Ты, как я помню, художник, продолжаешь работать?

– Несколько лет назад я сделал персональную выставку работ, может, еще помните, но после этого уже не пишу. Муса Нугманович немного подумал и сказал: – Уж, извини, Явдат, на твоей выставке я не был, но говорили, что она прошла успешно, потом было много хороших отзывов.

Затем мы зашли к моей родственнице Светлане Ахметовой, чтобы сказать слова соболезнования, по поводу недавно умершей ее мамы тети Шахиды. Отец Светланы – Ахметов Абдулла Шангареевич, герой Советского Союза, отличился он на реке Днепр – будучи связистом, он установил связь с плацдармом и несколько раз переплывал реку, соединяя обрывы проводов.* Многие там погибли, а он остался жив и вернулся домой героем. Дочки Светланы уже выросли, обзавелись своими детьми, которые уже учатся за границей, кажется в Испании. Она угостила нас чаем, мы с Яшкой выпили по рюмочке, вспоминали школьные и студенческие годы. Потом пошли по Стерлибашу и зашли в аллею героев, где стоят бюсты Ахметова Абдуллы и Хасанова

Сафы*, кстати, тоже нашего родственника, а недавно тут установили новый памятник – бюст нашему земляку Каранаю Муратову*, бывшему полковнику Емельяна Пугачева. Башкирские герои разных поколений теперь стоят рядом, «в назидание потомкам», а оно простое – пусть каждый из нас совершит то, что ему положено. Безо всяких оговорок. В меру своих сил, а то и выше.

На следующий день приехали «москвичи», как их называл Анвар, дочь с сыном десяти лет, который уже закончил третий класс. Его отец довольно успешно занимается бизнесом, но каждый год он отправляет жену с ребенком на месяц в деревню, к бабушке и дедушке. Мальчику здесь нравится, поэтому он сразу стал вспоминать, что делал прошлым летом, спрашивать про соседских ребят, с которыми он играл. В аул Каранай мы поехали на «Жигулях», водителем оказался мужчина по имени Юнир – один из многочисленных знакомых Анвара, по кличке «Буре», он оказался моим ровестником и хорошо помнил меня, а я его основательно забыл. Проезжая деревни, и глядя, на знакомые с детства места, я невольно думал о тех давних временах пугачевского восстания, в котором башкиры принимали самое активное участие. «Каранай Муратов выезжал из этих мест со своими джигитами, поднимал народ, собирал сотни и шел к Пугачеву под Оренбург, интересно, о чем он думал, ведь для такого поступка нужна сильная мотивация. Я думал о Каранае Муратове, как о личности, кто он – лихой батыр, герой, как Салават Юлаев, или бывалый опытный воин, который заранее знает, на что идет, возможно, будет разбит и казнен, но все равно повел людей за собой?» – я вздохнул, эта тема давно занимала мои мысли. Аул стоит на берегу небольшой речки Кушкаин, в нее впадает другая речушка Карабуляк, по их берегам заросли тала и высокие тополя. Здесь, у самой речки, на окраине аула находится дом ветерана войны Сынтимера Янбаева. «Он прожил здесь всю жизнь, дом построили, когда женился и родились дети, тогда наш отец помог ему со строительным лесом и досками, а ставили его всем миром» – вспомнил я. Подъехав к дому, мы вышли из машины, Анвар хлопнул дверцей, которая плохо закрывалась, на звук вышел из дома сам хозяин – Сынтимер. Выглядел он постаревшим: почти весь седой, но волосы, как и в молодости, еще росли буйно, небольшой с горбинкой нос и крепкий подбородок, покрытый жесткой суточной щетиной, дополнял его облик.

– Урал, хорошо, что ты приехал, а то неизвестно, сколько еще проживу, – он обнял меня и я почувствовал его маленькое и худое стариковское тело. Он был рад неожиданной встрече с родственниками и все расспрашивал меня о жизни в Казахстане. День клонился к вечеру, жара спадала, легкий ветерок обдувал прохладой, мы сидели на веранде за столом с нехитрыми закусками и говорили о житейских делах: о детях и внуках, о том, как сильно изменилась жизнь.