Григорий Кроних - Приключения Неуловимых Мстителей

За прошедшие сутки о судьбе Эйдорфа Сапрыкин ничего узнать не смог. Николая Ивановича не интересовало: сам Дрозд соврал, или ему помогли чекисты. Просто, если он еще жив, то находится на свободе (иначе чекисты давно бы уже пришли за Боцманом), а значит профессор придет в парк на свидание. В шифровке было приказано далее действовать по обстоятельствам. Сапрыкин для этого прихватил револьвер и нож — смотря что пригодится. Эйдорф — опасный свидетель, и оставлять его за спиной нельзя ни в коем случае. Был, правда, еще один человечек, который может его узнать, но его судьбу Николай Иванович еще не решил.

До парка он добрался без приключений, немного покружил — хвоста не было. Сапрыкин сел на условленную скамью, закурил и развернул газету. Так удобнее, если что — за бумагой легче незаметно достать оружие. Николай Иванович попытался найти в газете подробности боя с Бурнашем, но советская газета оставалась верна себе: масса лозунгов и никаких деталей. "Разбили наголову!" — вот и весь сказ. Сапрыкин глянул на часы — пора бы появиться Эйдорфу. Ждать после срока положено пять минут. Николай Иванович решил, что, в свете последних событий, будет довольно и трех. На истечении третьей минуты у входа в парк появилась похожая фигура: высокая, поджарая, но с широкими плечами спортсмена. Сапрыкин пристально вглядывался в человека, показавшегося знакомым… Когда стали различимы черные кудри, стало ясно, что это не немец, но первое впечатление сохранилось. Человек приблизился. Где-то они уже виделись… Цыган! Но откуда?! Николай Иванович уткнулся носом в газету, буквы плясали так, что слова не складывались… За ним или нет? За ним или нет? — крутилась одна мысль. Сапрыкин поднял глаза и увидел, что Яшка уходит, вертя головой. Слава Богу, что лицо Николая Ивановича так перекосило после ранения — родная бы мать не узнала.

Сапрыкин бросил газету и стремительно рванул к воротам, противоположным тем, где скрылся цыган.

— Гражданин! — тут же последовал окрик. Боцман нервно оглянулся.

— Да-да, это я вам, товарищ, — сказал постовой милиционер, — негоже тут сорить!

— Извините, — пробормотал Николай Иванович, подобрал газетный лист и, стараясь не бежать, пошел на выход. "Идиот, — ругался он про себя, — я же его за эту газету чуть не пристрелил с перепугу"

Оба дураки, решил Сапрыкин, направляясь домой. Эйдорф пропал — и черт с ним. На Боцмана чекисты пока не вышли — руки коротки, значит пора потихоньку отрываться. На этот случай у него припасена путевочка в район от губкома, настоящая, с печатью.

У калитки он опять оглянулся — на этот раз на улицу. Царство томной жары и пыли. Николай Иванович вошел, закрыл щеколду и направился к крыльцу. Замок цел. Сапрыкин отпер его ключом и закрыл за собой.

— Это ты, дядька Микола?

— Я, — Николай Иванович зачерпнул ковшом колодезной воды из бочки, жадно выпил.

Мальчишка валялся на диване, болтал ногами и слушал через наушники детекторный приемник. Боцман подошел и встал рядом.

— Станция Коминтелна, — пояснил Коська. — Ты сего, дядька Микола?

У Боцмана нервно дернулась щека, так бывало после ранения. Он достал из кармана нож и сжал рукоять до боли в костяшках.

— Ты сего?! — Костя вскочил с дивана, путаясь в проводах, уронил на пол приемник.

Боцман сделал шаг вперед, и мальчишка оказался зажатым в угол. Глаза Кости бегали то по лицу мужчины, которому он верил до сих пор, как себе, то вокруг, в поисках выхода.

Сапрыкин замахнулся, но вдруг лезвие дернулось из руки, как живое.

— Бам-мс! — прогремел выстрел.

Боцман с удивлением увидел, что сжимает только рукоятку, а отстрелянное лезвие вонзилось в стену.

— Руки вверх, вы арестованы, мы из ЧК, — раздался сзади знакомый, но огрубевший голос.

— Вижу, — оглянулся Боцман, поднимая руки.

Перед ним стоял Яшка Цыганков с маузером в руке. Чуть сзади держалась Ксанка и еще двое в кожаных куртках. Не потерял, значит, конокрад квалификации, и с замком справился, и вошел беззвучно.

— Я сяду, — пробормотал Сапрыкин и опустился на диван.

— Кирпич?! — заметила мальчишку Ксанка. — Ну, считай, второй раз родился!

— Сего это он?

— А ты не понял? Зарезать тебя хотел — твой дядька!

— За сто? — тихо спросил Коська и вдруг заплакал.

— Ну-ну, успокойся, все позади, — Ксанка обняла мальчишку и увела в другую комнату.

— Епанчинцев, обыщи.

Чекист похлопал Боцмана по карманам, нашел револьвер и отдал командиру.

— Ого… Пригласите понятых и приступайте к обыску, — приказал Яков подчиненным. — А вы, гражданин, предъявите документы.