Юрий Акименко - Приключения советского танкиста

После успешного прохождения медкомиссии мне написали на карточке загадочный код 20-А. Как сразу заговорили «бывалые» призывники, этот шифр означал «Команда 20-А – Афганистан». До сих пор не знаю, насколько все это было правдой, но в «Афган» я так и не попал. Впрочем, о месте моей службы чуть позже.

В военкомате меня и моим одногрупников обязали явиться на призывной пункт с вещами через 5 дней. В это время в институте начиналась экзаменационная сессия. И что бы выполнить предписание военкома, нужно было срочно сдать оставшиеся экзамены. Что впрочем, позволило мужской половине группы преодолеть практически неразрешимую проблему, созданную нами же на протяжении всего учебного года. Проблема эта называлась – экзамен по высшей математике.

Для того, что бы понять всю ее серьезность, позволю себе на время отойти от армейской темы и рассказать о взаимоотношениях большинства студентов группы с преподавателем теории вероятности и математической статистики Иваном Васильевичем Пиченко. Это человек, полностью отдавший себя науке, пожертвовавший ради нее семьей, своим внешним видом и, видимо, частью внутреннего содержания. На лекции он приходил в одном и том же затертом до блеска костюме, часто без носков. Было невооруженным глазом заметно – его приоритет – теория вероятности и математическая статистика – предмет, любовь к которому он искренне и безуспешно пытался привить студентам-психологам. Дело осложнялось тем, что многие из нас избрали гуманитарное направление в вузе именно из-за своих довольно средних математических способностей. Поэтому точные науки давались большинству группы с особым трудом. Пиченко был примечателен и тем, что имел свой собственный язык общения. В речи он нередко употреблял придуманные им же фразы и словосочетания, смысл которых новичок не сразу смог бы понять. Будучи с детства прирожденным исследователем, я записывал некоторые формулировки педагога для возможного последующего изучения и с удовольствием поделюсь ими с читателем.

«Эй там, за горизонтом!» – говорил Василич, когда обращался к сидящим на последних партах «лодырям».

«Плавала уточка плавала и доплавалась!» – его аналог общеизвестного выражения «Приплыли!»: оценка ситуации, когда долго не посещавший лекции студент, наконец, попадал к доске и не мог ни слова сказать в свое оправдание по поводу прогулов и незнания учебного материала.

«Словесами разбавляйте» – употреблялось в случае, когда отвечавший студент, кое-как выведший на доске зазубренную математическую формулу, ничего не понимал в ее содержании и, как следствие, испытывал трудности в объяснении написанных на доске цифр.

«Ничего, сейчас вам прояснится» – излюбленное выражение Пиченка, применяемое им в ходе доказательства какой-либо сложнейшей теоремы. Молча исписав полдоски не всегда понятными даже «студенту-батану» знаками, преподаватель с азартом оглядывал аудиторию, произносил «Ничего, сейчас вам прояснится» и переходил к заполнению «цифирями» второй половины доски. Естественно, никому ничего понятно не было и не «прояснялось» ни в этот момент, ни по окончанию процедуры доказательства.

Лично у меня было полное ощущение, что мы с преподавателем жили в разных системах координат. Разница была лишь в том, что я этот факт понимал и принимал, а он нет. И еще математик, видимо, считал, что мне – среднестатистическому гуманитарию – при желании также легко разбираться в хитросплетениях математических формул как и ему, доценту и кандидату физико-математических наук.

Поскольку я его надежд не оправдывал, Пиченко методом «кнута» пытался стимулировать мою познавательную активность в области высшей математики. Поэтому по итогам года занятий напротив моей фамилии в журнале значились не слишком оптимистичные оценки: «2», «2» и «3-». С одной стороны, как говорится, «картина маслом». А с другой, если взглянуть с точки зрения исповедуемого психологами позитивного подхода к жизни, на лицо, хоть и слабый, но прогресс. Который, между прочим, вполне мог бы развиться далее, не настань конец учебного года и пора отвечать за содеянное на сессии. У большинства моих сокурсников, особенно ребят, отношения с математикой были не лучше и мы с неподдельным ужасом ожидали экзекуцию, обещанную кандидатом наук на экзамене.

– Что будем делать парни? Он же все мозги выест… – с приближением сессии мы все чаще пытались задействовать возможности коллективного разума для спасения ситуации.