Андрей Прохоренко - Пылыпко – казацкий сын

Правда и то, что среди крымчаков разные люди встречались. Были у меня среди татар и друзья, а были и лютые враги, промышлявшие ясырем. Живой товар пользовался спросом на протяжении столетий, поэтому ясырь, как промысел, процветал. Через Кафу, другие города в Крыму, где располагались невольничьи рынки, проходили десятки и сотни тысяч пленников. Хотя, если честно, в самом Крыму рабства на тот момент среди татар уже почти что не было. Зато купцы платили за живой товар звонкой монетой. Невольники преимущественно отправлялись в Турцию, хотя на самом деле их передавали еще дальше. На галеры в турецком флоте постоянно требовались гребцы. Труд это был тяжелый. Долго на галерах не выдерживали. Умерших невольников выбрасывали за борт на корм рыбе. Их место занимали сильные и молодые гребцы. Я и сам одно время побывал в роли такого гребца, но рассказать хочу о другом.

Среди янычар одними из самых крепких, сильных и смелых воинов считались мужчины, которые еще детьми были забранные от родителей на территории Украины-Руси и соответствующим образом обучены и воспитаны. На пограничных с Запорожьем территориях, во всей причерноморской зоне и не только, существовал особый промысел. Им занимались преимущественно специальные отряды, которые, пробираясь на территорию Украины-Руси или Московии, занимались грабежом и разбоем, но главной их задачей было нахождение мальчиков, чтобы передать их новым родителям-мусульманам, а потом в лагеря, где из них делали янычар. Такая была специализация у разбойников. Кто занимался преимущественно нахождением красивых женщин для гаремов, кто молодых мужчин для галер, а кто – мальчиками.

Детей двух-трех или четырехлетнего возраста воспитывали в духе ненависти к врагам султана и к гяурам (неверным). Ими преимущественно считались христиане. Хотя это прозвище распространялось на всех лиц, которые не веровали в Аллаха. Для янычар, воспитанных в духе преданности, гяуры были людьми второго и даже третьего сорта. Убийство гяура не считалось преступлением. Оно было правильным и закономерным поступком, если гяур упрямился и не переходил в истинную веру. Ею, естественно, считался ислам.

К чему я веду. В год 1573 один из смешанных отрядов, в которых были как татары, так и турки, а также выходцы из Молдавии, совершив удачный набег, возвращался с добычей, обходя Запорожье, в Крым. В то время Днепр-Славута и Великий Луг, который заканчивался у речки Конки, были границами казацких владений. За ним начиналась дикая степь, вотчина ногайцев и других татарских кочевий. Конечно, как таковой, границы не было, но казацкие вышки, кое-где стоявшие в здешних местах, да редкие казацкие разъезды достаточно красноречиво ее обозначали. К тому же невидимая граница пролегала в умах и сердцах здешнего населения, несмотря на то, что эта пограничная территория была пустынной. Если присмотреться внимательней, то с обеих сторон, в первую очередь со стороны Великого Луга, в степь всегда смотрели десятки глаз.

Казацкие разведчики не дремали ни утром, ни днем, ни вечером или ночью. Здесь, на пограничье, вырос и воспитался особый класс казаков-дозорных, которых впоследствии назовут пластунами. Казаков в наше время, этих отчаянных хлопцев, появлявшихся неизвестно откуда и также скрыто и быстро исчезавших, когда было сделано дело, называли харатами. Эти воины никогда не проявляли себя без серьезной причины, стараясь делать дело так, чтобы никто их не видел и не слышал. Их подвиги обрастали легендами, передавались из уст в уста по всей Украине. Одним из таких харатов был в описываемые мною годы Яков Пидбудько, только тогда казак-характерник носил кличку Ус, а звали его Забож.

Как для здешних земель, так имя странное, пахнущее древностью и какой-то особой силой. Забожу было тогда тридцать восемь лет. Руководил он отрядом отчаянных и на все способных казаков. Было их немного, всего около двух десятков воев, но зато все они в совершенстве знали воинское дело, владели всеми видами оружия и приемами рукопашного боя, были смелые, храбрые и удачливые. Ко всему прочему кровь просто так и без надобности никогда не проливали, на рожон не лезли, но всегда были готовы пустить в ход сабельку или пистоль.

Забож был казак рисковый и горячий. За ним ходила по Запорожью лихая слава. Говорили, что он мог бы быть не только куренным атаманом, но кошевым, но казак предпочитал руководить проверенными и надежными, такими же, как и он, побратимами, приписанными к сотне казацкой разведки. Ей в те времена руководил Славко Задерига. Забож был вроде бы и у него в подчинении, но по факту выступал сам себе командиром, поскольку принимал отчаянные, рисковые, но по большей части своевременные решения, советуясь с побратимами. Только ветер в степи и Славута-Днепр, раздольно кативший свои воды в Черное море, были тому свидетелями.