Наталья Галина - «Времена были нескучные!..» 1 том

* * *

Мимо неслышно прошел дворецкий. Как-то сами собой на столе оказались приборы, ганзейский фарфоровый сервиз, в нос ударил изумительный запах свежего ароматного кофе, который можно было достать только в одном месте на земном шаре – на Малоканских островах. Его собирали одну неделю в году беременные первенцем местные аборигенки. Стоил он баснословно дорого, позволить себе его могли очень состоятельные люди, имеющие обширные международные связи.

– Угощайтесь, милейший господин Загряжский, не стесняйтесь. Такой кофе Вы можете попробовать только здесь, у меня. Я имею возможность пополнять запасы регулярно.

– Благодарю Вас, господин Гольдберг. Кофе действительно вкуснейший.

Еще несколько минут они сидели молча, смакуя горячую ароматную жидкость. Загряжский прикрыл глаза. Думать ни о чем не хотелось. Хотелось сидеть вот так, вспоминать свои подвиги и победы. Эх, покуралесили… Куда же подевался Азаров? Отошел на минутку и пропал.

– Хочу затронуть один, очень важный для меня вопрос, Иван Александрович. Мне рекомендовали Вас очень высокие люди. Ваши заслуги перед ними не забудутся никогда. Вы боевой офицер, человек чести, храбрейший человек. Вас уважают друзья и боятся враги. И Вы тот человек, который может помочь решить мне одну очень серьезную проблему.

Загряжский насторожился: вот значит, как, его встреча с Азаровым и знакомство с Гольдбергом не случайны, всё подстроено. Так вот почему исчез Азаров.

– Господин Гольдберг, благодарю Вас за такую высокую оценку моей скромной персоны. Мне кажется, Вы несколько преувеличиваете мои достоинства. Я простой офицер, присягнувший императрице. Моя честь – это честь офицера. Таких много.

– Что Вы говорите, дорогой господин Загряжский? Вы просто себя недооцениваете. Я очень доверяю мнению Ваших рекомендателей. Вы поймите, что услугу мне может предоставить только человек Вашего склада. Это сугубо confidanc услуга.

– Господин Гольдберг, я не философ и не ритор, я военный, привык к ясности и краткости. Что за услугу я могу Вам оказать?

– Видите ли, уважаемый Иван Александрович, я человек достаточно влиятельный в определенных кругах. Я свободно вхожу в кабинеты таких людей, имена которых я даже вслух произносить не буду. Деньги для меня не проблема. Это Вы уже имели честь заметить.

Гольдберг был человеком неопределенного возраста, ему смело можно было дать от 35 до 60 лет. Сухой, подтянутый, с тёмно-серыми, немного раскосыми глазами, заостренным носом и густой шевелюрой тёмных вьющихся волос, которые тщетно пытался уложить в состояние прически, он говорил мягким, бархатным голосом, но когда говорил, то возражать ему почему-то совсем не хотелось. Общение с ним оставляло двойственное впечатление: с одной стороны – очень милая дружеская беседа, с другой – полное подавление личности собеседника. Никто до конца не знал о роде его деятельности, однако, все знали, что его лучше иметь в друзьях, чем в соперниках. Даже сильные мира сего побаивались его и старались не пересекаться и не конфликтовать с ним. Но если он просил о чем-то, то отказать ему никто не смел.

Не знал этого только действующий гвардеец, полковник императорской армии Иван Александрович Загряжский. Ему, человеку военному, никогда не случалось встретить на своем пути людей такого склада, авантюристов высочайшего уровня по призванию. Хотя, не кривя душой, надо отметить, что в отношении мелких авантюрных любовных утех равных красавцу-полковнику не было. Сколько обманутых мужей хватались за оружие, ища встречи с обидчиком. Кого только среди них не было. Загряжский никогда не интересовался у своих пассий об их социальном положении. Даже любимая фрейлина императрицы долго замаливала грехи после одной страстной ночи, желая ее повторения.

Гольдберг приподнялся, подошел к секретеру из черного дерева с инкрустацией и достал оттуда серебряную шкатулку. Когда он поднес ее к столику, Загряжский увидел то, что заставило его вздрогнуть: на серебряной крышке шкатулки красовался знак, который заочно знали все, но также все его и боялись. Это был знак одной из крупнейших масонских лож «Братья света» – пирамида, которая была вписана в солнечный круг. Зрелище было настолько впечатляющее, что Загряжский долго не мог оторвать от него своего взгляда. Гольдберг смаковал паузу, он не спешил продолжать разговор. Реакция Загряжского ему понравилась, именно на нее он и рассчитывал. Таким образом, он сказал всё, не говоря при этом ничего. Пауза затягивалась, оба собеседника молчали. Первым прервал молчание Гольдберг. Открыл шкатулку, там лежали сигары.