Рина Аньярская - Все сначала

Джером хмуро протянул другу документ, скреплённый Большой королевской печатью:

– Похоже, завтра тебе придётся ехать в Вестминстер [3] Вестминстер – имеется в виду дворец, где заседал парламент Англии. …

Джон поднял на юношу взволнованный взгляд, чувствуя, как кровь отливает от лица и холодеют руки:

– Только этого мне не хватало… – прошептал мужчина и вскрыл документ.

В письме он прочёл следующие строки:

«Дорогой друг!

Я вынужден обратить Ваше внимание на необходимость присутствовать 28 октября 1624 года на заседании Палаты лордов в Вестминстерском дворце Его Величества. Вы, как герцог и один из первых пэров королевства Англия, не можете игнорировать это заседание. От него зависит будущее нашей с Вами страны и не только.

Заседание назначено на полдень.

Всегда к Вашим услугам, В. Клиффорд.

27 октября 1624 года».

Райт поднял глаза на друга.

– Что у них там происходит?

– Я не знаю, – развёл руками фаворит наследницы. – Ирена тоже не знает. Дешторнак вызвал меня лично и велел передать тебе письмо тайно, ничего не говоря ей.

– Не хочет беспокоить её, как принцессу, надо полагать… – гробовым голосом произнёс Красный Джон.

– Я тоже так подумал…

– Ох, чует моё сердце, что-то недоброе несёт нам это заседание.

Остин Вендер резко отвернулся, упёр руки в стену и повесил голову. Алый плащ полностью закрыл его стройную фигуру, а на виске так привычно забилась жилка.

– К гадалке ходить не надо… – хмуро произнёс юноша. – Ничего хорошего точно не сулит.

Граф Дешторнак поднял взгляд на проём скрипнувших дверей. Племянник явился по его просьбе, как только получил записку.

– Вы желали меня видеть, милорд?

– Да, Чарльз, у меня есть разговор.

Ландешот прошёл до письменного стола и опустился на резной стул напротив родственника.

– Это по делу или личное?

– И да, и нет.

Светлые брови герцога описали дугу.

– Завтра состоится такое заседание, на котором ты должен быть.

Молодой мужчина несколько секунд молча смотрел в глаза седовласому, а затем тихо спросил:

– Вы мне это как дядя говорите или как первый министр?

Дешторнак тяжело вздохнул. Он знал, что племянник не любил вмешиваться в политические игры, довольствуясь своим званием в гвардии.

– И так и так, Чарльз… Моя роль при дворе такова, что иногда приходится совмещать обе стороны своей жизни.

– Какое решение я должен поддержать завтра? – без тени интереса спросил герцог, отведя взгляд.

– А вот этого я тебе подсказать не могу…

Ландешот поднял взгляд на графа. В голубых глазах премьера читалось тоскливо-безысходное выражение. Мужчина всё понял.

– Уже? – почувствовав, как дрогнуло сердце, спросил герцог.

– Увы, мой друг… – кивнул седой головой крёстный отец принцессы Уэльской.

Сердце первого пэра сжалось.

Тед Обермэйн спешился и торопливо зашагал по направлению к знакомой фигурке в синем трико. Услышав шаги, сестра барона обернулась. Она обрезала сухие и повреждённые ветки вереска – после недавнего ливня много их поломалось.

– Здравствуй, милая, – поцеловал её в губы рыцарь Красного ордена, нежно коснувшись плеч.

– Здравствуй, – мягко улыбнулась в ответ девушка и повела головой, её роскошные волосы, распущенные по плечам, обвили его ладони.

Тед оставил возлюбленную всего лишь на полтора дня, а ему казалось, что прошла вечность.

– Я вчера дежурил во дворце, – словно оправдываясь, заговорил юноша. – А сегодня, как только выспался, сразу приехал.

– Напрасно, – ответила Джулия и, указав глазами на окна замка, добавила: – Тебе не надо показываться ему на глаза. Брат готов вызвать тебя на дуэль.

– Значит, я приму вызов, – без тени улыбки ответил Обермэйн, отпустив плечи девушки, – и докажу, что я не мальчик. Я его не боюсь, будь он трижды гвардеец.

Фрейлина строго покачала головой:

– Я уже сказала ему и повторю для тебя: даже не помышляйте о таком! Я не хочу, чтобы два дорогих моему сердцу мужчины скрестили клинки. А если вы ослушаетесь, то будете после иметь дело со мной. Оба. А я не поддаюсь даже наследнице и на турнире обошла многих, ты это знаешь.

Тед улыбнулся.

Любимая смотрела на него, ожидая реакции. Но страж вместо слов просто наклонился к её губам и поцеловал девушку.

– Как же мне просить у него твоей руки, – снова выпрямившись, спросил Теодор, – если он злится?