Клэр Кэмерон - Последняя из древних

Все звери были сделаны из мяса и крови. Повседневная жизнь семьи тоже часто была связана с кровью. Когда они разрезали любое животное, внутренности тела выглядели почти так же, как их собственные. Кровь благородного оленя на вкус удивительно напоминала их собственную кровь. Обломок кости росомахи было трудно отличить от костей брата. Но при всем сходстве одно различие резко разделяло зверей. Существовало только два вида мяса. Мясо, которое едят. И мясо, которое ест.

Семья в укрытии ждала, когда первый зубр из маленького стада двинется через реку. Брод был в ее широкой части, где вода разлилась перед местом, в котором русло сузилось, а берега стали круче. Здесь скалистые утесы будто распластались, чтобы звери могли пройти. Маленькие стада зубров часто использовали этот брод, чтобы переместиться из своих зимних убежищ среди деревьев на открытые пастбища выше по реке. Они входили в реку на противоположном берегу, ломали истончившийся лед и плыли по холодной воде как можно быстрее, чтобы их не унесло течение. На другом берегу единственная тропа вела их в узкую лощину. Чтобы подняться на пастбище, нужно было пройти ее цепочкой.

Дочь зажала копье под мышкой. Охота требовала терпения. Семья оставалась на охотничьих угодьях, пока не наступало время теневых историй, но это место принадлежало не им одним. Все окрестные звери в этом месте либо охотились, либо пересекали реку. Здесь было удобно пить и резвиться, но вместе с тем и опасно. Везде, где имелась еда и пресная вода, было опасно.

Вдруг послышался щелчок. Звук. Где? Дочь приподняла верхнюю губу, чтобы ощутить ветерок на чувствительной части десны. Она почувствовала легкую дрожь, поток нагретого воздуха. Что это? Она наклонила голову вправо, прислушиваясь. Дрожание воздуха от щелчка было похоже на острый укол в затылок.

На этой земле она родилась и знала ее как собственное тело. Это было единственное место, где она жила. Дочь Большой Мамы, она помнила все охоты своей матери, и ее матери, и тех, кто жил еще раньше. Еще Дочь знала истории о других членах семьи, приходившие к ней во сне. Каждая кочка, ямка и изгиб земли лежали в извилинах ее мозга, и не только там. Ее тело тоже несло в себе память. В ее голени была вмятина, словно ямка на тропе, после того как она упала. На пальце был шрам в форме гребня, изогнутый так же, как скала, после того как она порезалась острым камнем. Когда волоски на ее руках вставали дыбом, они походили на траву лужайки, где паслись зубры. Ее тело повторяло формы земли.

Из голых веток высунулась маленькая морда зубренка. Кустарник был еще чахлым и бурым от холода. Тут и там набухали немногочисленные первые почки. Дочь увидела голову, маленькое тело и шаткие, слабые ноги. Это была бы легкая добыча.

Дочь услышала, как Большая Мама щелкнула языком. Безопасности ради старуха держалась в стороне, но внимательно следила за происходящим. Она никогда не согласится признать, что больше не может охотиться. Она указала на Струка и прикрыла глаза руками, показывая, что за ним нужно присмотреть, а потом спряталась между корней дерева. Ее делом было смотреть в оба и подавать знаки, щелкая языком. Два щелчка – взрослая корова, один – теленок. Щелчок был один, поэтому Дочь знала: решение принято. Взять теленка означало, что молодой зверь не дорастет до возраста размножения и не даст потомства. Это было сиюминутное решение, чтобы быстро получить мясо, но это также означало, что в долгосрочной перспективе стадо, по всей вероятности, вымрет. Оно слишком мало, чтобы воспроизвести себя.

Дочь сделала медленный вдох, наполняя воздухом все тело. Взглянув на Сына, она приподняла верхнюю губу. Чувствилищем на десне она ощутила биение его сердца: тело Сына предвосхищало опасность охоты. Он фыркнул и посмотрел на нее. Знал ли он ее секрет? Чуял ли, что у нее течка?

Она отвела глаза.

Из кустов вышла зубриха-мать. Она осторожно двинулась по тропинке к воде. Было холодно, и дыхание выходило из ее пасти клубами. В грязи виднелись острые края льда.

В этом году на переправе было мало зверей. Корове пришлось немного продвинуться, чтобы добраться до мелководья, где лед разбивался под ее копытами. Лед держался дольше, чем в прошлые годы. И все на земле должно было приноравливаться к этому.

Теленок догнал мать, оскальзываясь на маленьких копытах. Корова внимательно огляделась, спустилась в холодные воды и оглянулась на детеныша. Теленок вошел в воду чуть выше по течению. Его копыта оторвались от дна, и он барахтался, изо всех сил стараясь продвинуться вперед. Река была еще достаточно сильна, чтобы попытаться смести и проглотить его тело. Кусок льда ударился о его круп и едва не накрыл, мать оттолкнула его мордой. Она провела теленка через быстрину, и они достигли другого берега.