Александр Минченков - Тайны угрюмых сопок

Самородок подержали в своих руках и Рачковский с Трубниковым, у обоих глаза горели неподдельной и искренней радостью, а больше удивлением, первым высказал своё мнение Трубников:

– С известной тебе речки, говоришь, стоящая находка, весьма стоящая! Ну, ты, Севастьян, прямо находка, ты прямо сам самородок сибирский! – воскликнул Трубников. – А коли так, то мы с Кузьмой Романовичем в путь тоже отправимся с двумя отрядами, непременно при таком обороте отправимся.

– А как же с доверенностями на золотое дело, коли сами решили до речки идти? – Севастьян смотрел с выжиданием: «Не поведу на Хомолхо, пока не сделают потребные бумаги, и не скажу, откуда золото…»

– Об этом, мил человек, не беспокойся, оно так и будет, завтра же оформляем все документы, завтра же!

Севастьян успокоился: «Ну, господа аж вздрогнули!.. Рады, узнавши, что дело не в проигрыше, самолично решили убедиться, что ж, это и к лучшему, главное, приобщат меня к столь стоящему занятию».

Самородок вернули Севастьяну, он держал его на левой ладони, правой же гладил, словно крохотное, только что родившееся живое существо. Он смотрел на лица гостей и видел в них неимоверный интерес, выпиравший наружу, игравший в их глазах той искрой, которая способна зажечь людей, ставших обладателями чего-то важного и весьма дорогого.

Севастьян спросил:

– Ваше сиятельство, а осилите ли вы дорогу тернистую, это не по городским улицам на каретах разъезживать, здесь ни дорог, ни троп, окромя звериных.

– Э-э, парень, что ж думаешь, мы к трудностям не приучены? Ошибаешься, молодой человек, ошибаешься. Понимаем, тайга, но мы ж с надёжными людьми отправимся.

– Правильней подчеркнуть, с доверенными лицами, кои определились – с Перваковым Севастьяном Михайловичем, – Раковский положил руку на плечо Севастьяну, – и названным тобою Окуловым Зиновием, кстати, как по батюшке этого тамбовского мещанина?

– Петрович, Зиновий Петрович.

– Окуловым Зиновием Петровичем, – повторил Рачковский. – Медлить с формированием поисковых отрядов нам не резон, не откладывая, в три дня не более необходимо будет снаряжаться и в добрую дорогу.

– Время уже позднее, а завтра и обсудим все подробности, формальности же с оформлением доверенностей выполним с утра, так что, Севастьян, к девяти часам уж соизволь быть в полицейском управлении.

За окном потемнело, Севастьян зажёг восковую свечку, Трубников с Рачковским собрались уходить.

– Самородок-то схорони от глаз людских, разный народ бывает, – посоветовал Трубников.

На что Севастьян ответил:

– Окромя меня и вас о нём никто не ведает. Просьба великая: уж не сказывайте о нём исправнику. Скрыл от него я вещь эту ценную, не ради худого соображения, а к делу применить желал.

– Вот и правильно, оно и не к чему было докладывать о находке, всё должно быть до времени. Господь вроде как и навёл тебя на нас, а знать, и дело сладим, Севастьян, несомненно, сладим, – заверил Рачковский.

– Ещё одна просьба: на речке той стойбище тунгусов, земля ими облюбована, они хозяева долины по каким-то особым положениям. Нельзя их обижать, как-то по-людски бы поступить надобно. Дух тайги, он один из богов их, что не так – беду накличут. Обиду затаят – удачи не будет, а мне так в огне гореть станется от позора, что людей привёл не обдумавши.

– Хм, что ж, у исправника завтра выясним, на каком положении та речка, что назовёшь-укажешь, тунгусы владеют. А там на месте решим с ними, недомолвок не оставим, если что, и выкупим земли по выгодной им цене, не обидим, слово купеческое даю, – заверил Трубников.

– А ты, Севастьян, осмотрительный, гляжу, название речки в тайне держишь. Одобряю, прежде чем довериться, проверять надобно, не расходятся ли слова с делом. Наверняка промеж себя надумал, мол, явились, наговорили, намололи тебе сто вёрст до небес, и всё лесом. Не сомневайся, всё сложим, как говорено, а спозаранку уж найди Зиновия Окулова да с ним с утречка до исправника, мы уж после завтрака у него будем, да метрики не забудьте прихватить с собой, – подсказал напоследок Рачковский.

Проводив купца и советника до калитки, Севастьян вернулся в избу. Сидел за столом, разглядывал самородок. «Вот что в тебе есть? Камень и камень, разве что блестишь и тяжеловат, господа говорят, металл драгоценный. Откуда в тебе сила такая! Сколь ты принёс в тайгу шуму, суматохи, людей что подменили – рыщут, копают, моют… Правду подметил советник: Господь их навёл на меня, услышал, это ж надо, доверенным лицом иркутского купца назначен буду! Ай да дела. Жалко, не дожили родители до дня светлого, а то б и забыли нужду житейскую, на старости б жили по-человечески, в достатке…»