Наталия Вико - Упоение местью. Подлинная история графини Монте-Кристо

– Ну и бабуля! Это ж надо такой жизнерадостной быть!

Иван Иванович задумчиво покрутил в руке папиросу.

– Да она не так уж и стара – ей ведь и пятидесяти нет, – он засунул папиросу в нагрудный карман халата, видно передумав курить. – А что ей остается делать? – глянул печально. – У нее полгода назад мужа на фронте убили. Затем вскоре старшего сына. А месяц назад младший без вести пропал. Мальчик совсем. А у нас в России ведь как? От радости плачут, от безысходности смеются, – Иван Иванович направился к двери докторской, но у выхода приостановился. – Она потому каждый день новых раненых встречает. Надеется. Так-то вот, – он вышел из комнаты.

Через пару часов, приняв вместе с другими медсестрами несколько подвод с санитарного поезда и два автомобиля санитарной колонны Императорского автомобильного общества с ранеными, Ирина вышла из госпиталя и, махнув рукой так кстати проезжавшему мимо ворот госпиталя извозчику, села в пролетку.

– На Невский, к дому Трояновских, – приказала она и, откинувшись на спинку сиденья, прикрыла глаза. «Господи, как же хочется спать».

На ступенях госпитальной лестницы, у лап каменного льва, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, сидела Поликарповна – одинокая седая старуха. Пятидесяти лет…

Ирина подошла к парадному дома Трояновских, испытывая только одно желание – поскорее лечь в кровать. Вечером, верно, опять будут гости, и надо бы выспаться. Дверь ей после долгого ожидания открыл камердинер в ливрее, второпях застегнутой не на те пуговицы. Однако он так преданно таращил глаза, все еще остававшиеся во власти сна, что Ирина чуть не рассмеялась и простила его медлительность. Дом был наполнен той дремотной утренней тишиной, в которой любой, самый малейший звук, кажется, слышен в любом уголке. Она поднялась на второй этаж, прошла через столовую, увешанную полотнами русских живописцев, работы которых из чувства патриотизма регулярно закупал Петр Петрович Трояновский, затем через галерею с радостно-многоцветными витражными окнами к «девичьим светелкам» – флигелю, пристроенному хозяином дома для подросших дочерей. Проходя мимо неплотно затворенной двери комнаты Софи, она услышала голоса: восторженно-звенящий – Леночки и чувственно-низкий – ее старшей сестры. Представить, что Софи поднялась в такую рань, было просто невозможно.

«Значит, еще не ложилась», – решила Ирина и тихонечко постучала. Дверь распахнула Леночка, раскрасневшаяся и перевозбужденная.

– Ирэночка, проходи же скорее! – Леночка нетерпеливо потянула подругу за руку. – Софи только что приехала и такое рассказывает! Такое! Только клянись хранить тайну. Слышишь? Клянись же! – потребовала она громким шепотом.

Ирина растерянно кивнула и вошла в комнату.

Софи, одетая в роскошное вечернее платье, с блаженным видом возлежала на огромном восточном диване, откинувшись на бархатные подушки.

– Проходи, Ирэн. Вина хочешь? – Софи расслабленной рукой махнула в сторону столика, на котором стояли хрустальный графин и бокалы.

Ирина покачала головой и опустилась в кресло возле столика, с любопытством поглядывая на Софи, источавшую волнующе-незнакомую чувственную негу, которая, казалось, переполняла пространство комнаты и была готова выплеснуться наружу, пленяя все живое на своем пути.

– Софочка, дорогая, ну же, дальше рассказывай! – нетерпеливо попросила Леночка, которая, поджав ноги, устроилась рядом с сестрой на диване. – Ирэн обещала, что тоже никому не скажет. Да, Ирэн? – повернулась она к подруге.

– Не скажу, раз нельзя, – подтвердила заинтригованная Ирина.

– Ах, дорогая, оставь эти условности, – наморщив носик, небрежно сказала сестре Софи. – Мне теперь, после того, что было, все равно! – Она с блаженной улыбкой потянулась. – Ирэн, дорогая, коли сама не хочешь вина, тогда передай мне папироску из той коробочки, – указала на серебряную шкатулку на столике. – И аккуратнее, не урони. Это особые папироски. Они дорогого стоят! – приняла папироску у Ирины и чиркнула спичкой, закуривая.

Едкий желтоватый дымок словно нехотя потянулся вверх.

– Скажи, Ирэн, у тебя уже были мужчины? – Софи посмотрела испытующе. – Ты имела связь с ними, я это имею в виду? – уточнила она, заметив легкую растерянность на лице Ирины. – Вот у Элен уже есть кавалер, так что она понимает, о чем я говорю. Я к тому, – она с удовольствием затянулась и красиво выпустила струйку дыма, – если нет, тебе слушать не надобно. Ничего не поймешь, – глянула снисходительно. – Это будет как разговор с иностранцем на неизвестном тебе языке. О чем он говорит, можно только догадываться по интонации, жестам и мимическим движениям лица. Ежели таковые вообще имеются, – она вдруг рассмеялась, но так же неожиданно замолкла и, приподняв голову, строго спросила: