Юлия Андреева - Последний рыцарь Тулузы

– Да, да, мой друг. Я все понимаю. – Раймон подал худую, унизанную перстнями руку, которую де Савер церемонно поцеловал. – Наша тайна не выйдет из этих стен. Петра из Нанта ты хорошо знаешь, – он небрежно кивнул в сторону писаря, – что же касается этого молодчика, то он будет повешен в самое ближайшее время. Впрочем, если ты опасаешься, что он выдаст нас во время казни, я распоряжусь, чтобы сначала ему отрезали язык. – Граф чарующе улыбнулся.

Учитель кинул небрежный взгляд в мою сторону, я затаил дыхание, ожидая, что он метнет мне в горло нож.

– Хорошо, ваша милость, если вы предпочитаете говорить здесь, я также не имею возражений. Итак, из вашей шифровки я понял, что вы желаете получить от меня парня, годного на роль телохранителя для вас и вашего старшего сына.

– Да, это так. Мне нужен человек, который будет оставаться в моем распоряжении долгие годы. В моем распоряжении, Мишель, а не в вашем. И я бы хотел сам платить этому парню, чтобы вы не забирали от него денег за учебу или за что вы там обычно забираете.

– Я беру пятьдесят процентов, – развел руками де Савер. – В течение каких-нибудь десяти лет. Если вы выплатите мне эту сумму вперед, а парень нарвется на нож или позволит себя укокошить каким-нибудь иным способом, вы же сами начнете требовать с меня неустойку. А так – все чинно и благородно – он служит, я получаю деньги. Он погиб – я ничего не получаю. Зачем мне вводить вас в такие расходы? Это было бы неблагородно с моей стороны и несправедливо по отношению к моему главному заказчику и господину.

– Я заплачу тебе то, что должен будет заплатить он. Только дай мне лучшего своего ученика. Слышишь, де Савер – самого лучшего! Речь идет о моем будущем и о будущем моего рода!..

– У меня есть такой человек, – де Савер скромно поклонился, бросив на меня быстрый, словно кинжал, взгляд.

В этот момент я вывернул второй палец и, высвободив руку, начал распутывать веревки, стягивающие колодки.

– Когда же ты сможешь предоставить его мне?

– Прямо сейчас, – де Савер вновь поклонился Раймону. – Разрешите представить, лучший ученик моей школы Анри Горгулья, больше известный под прозвищем Черный Лис!

В этот момент колодки со звоном упали на пол, а я, насколько это позволяла цепь на ногах, склонился перед своим новым сюзереном в церемониальном поклоне.

– Но это же поджигатель и убийца! Это разбойник с большой дороги и растлитель малолетних! Вся Тулуза от него плачет! Он семь лет в розыске, и только сейчас...

– Да. Вам известно, что моих учеников нередко нанимают для разных дел, – не моргнув глазом, продолжил де Савер. – Этот парень прекрасно владеет любым видом оружия, он молод, силен, пронырлив и крайне умен. Кроме того, он происходит из одного из самых известных домов Лангедока, в чем я готов дать свое поручительство. Признаться, я бы не посмел рекомендовать вам простолюдина. Юноша – сын старого барона Карла Лордата, который ныне живет святой жизнью среди катар и у которого я много лет служил. Он младший брат нынешнего барона Пьера Лордата.

– Но... – Граф был в явном замешательстве. – Но я же повелел повесить этого негодяя.

– Так повесьте, – усмехнулся де Савер. – Что у нас, мало негодяев? Повесьте кого-нибудь, назвав его Лисом. Можно даже сначала, как вы предлагали, вырезать ему язык, чтобы не болтал лишнего. Лис умрет, а у вас появится новый телохранитель, скажем, присланный из Англии. Как вам такая версия?

– Что ж... – Граф оглядел меня с головы до ног. – Лучший ученик, стало быть? Да... что, разбойничек, будешь служить мне и моему сыну? Присягнешь или с лавки сиганешь? Что выбираешь – крест целовать или мертвым лежать?

– Присягаю служить вашей милости верой и правдой до самой моей смерти. – После этих слов я сорвал с ног цепи и упал на колени перед своим новым господином, целуя его одежды.

Надо отдать должное Раймону Тулузскому – зная мою репутацию и догадываясь о физической силе и подготовке, он не шелохнулся, когда я повалился перед ним ниц, и даже дружелюбно протянул мне руку для поцелуя.

– Служи, мой друг. Служи. Не то всю вашу школу под корень вырежу, мне без толковых людей плоховато будет, но и вам, коль предадите, не жить.

С этими словами он поднялся и, сняв с себя плащ, покрыл им мои плечи. Вместе мы вышли из пыточного зала. Я старался не хромать, разминая на ходу затекшие ноги. При виде моего побитого лица служанки прятали глаза.

Раймон шел передо мной, не оборачиваясь. Если бы было нужно, я мог бы убить его сотню раз. Но я не собирался этого делать. Сбылась заветная мечта. Я на службе, оправдан и обелен. Черный Лис умер, Анри Горгулья будет жить. Прощай, ночные вылазки, одноразовые заработки. Прощай, густые леса и беспрестанная опасность. Теперь я смогу жить, как все люди, завести домишко, подкопить деньжат, жениться, наплодить кучу детишек и разобраться, наконец, с семьей, вышвырнувшей меня из своей жизни. Аллилуйя!