Святослав Воеводин - Сын бога войны

– Помогите! – крикнула Янина.

К кому она обращалась? К соплеменникам? Но все они молча смотрели на нее, не проявляя желания вступиться. Да и что они могли сделать? Все новые и новые сколоты включались в спор, повышая голос. Они были вооружены, за ними была сила. Деморализованные, растерянные, понурые склавины представляли собой покорную толпу, готовую идти туда, куда погонят. О сопротивлении и взаимовыручке никто даже не помышлял.

Несколько сколотов взялись бросать кости, решая, кому быть первым. Те двое, что держали Янину, жадно тискали ее и задирали на ней рубаху.

– Помогите! – снова крикнула она.

И посмотрела в глаза Октамису.

Он растолкал воинов, приблизился к ней и громко произнес:

– Она моя!

– Это почему? – возмутились соплеменники. – По какому праву? Чем ты лучше?

– Пусть тот, кто не согласен, возьмет меч, – отчеканил Октамис. – И тогда вы увидите, чем я лучше.

Сказать, что Янина воспрянула духом, значило бы сильно преувеличить ту искорку надежды, которая зародилась в ее груди. Юноша, вступившийся за нее, был один против десятка воинов, которые не собирались уступать ему. И все же он не дрогнул, не отступил, не смягчил тон. Наоборот, его поведение стало еще более решительным и вызывающим.

Не понимавшая ни слова Янина видела, как он толкнул в грудь крепкого воина, преградившего ему путь. Те двое, что держали ее, заворчали подобно злобным псам, однако прекратили щупать и мять ее, что уже само по себе было облегчением.

– Ну? – повысил голос Октамис. – Кто желает помериться со мной силами?

– Я! – вызвался Орик, входя в круг.

Он славился в племени своим умением бежать без устали так долго, что кони уступали ему в выносливости. Кроме того, Орику было мало равных в искусстве владения мечом. Он тренировался чуть ли не ежедневно, разрубая глиняные комья, деревянные шесты и ветки, которые подбрасывали для него мальчишки. Орик с одинаковым мастерством орудовал мечом верхом и пешим, он был опасен и опытен, однако Октамиса предстоящий поединок совершенно не пугал. Он был уверен в победе. На его стороне был сам бог войны! Кто же из смертных мог одолеть его?

– Победитель получает девушку, – предупредил Октамис, обращаясь не только к Орику, но и ко всем, кто находился в пределах слышимости.

В запале он не учел, что переступает законы племени, запрещающие воинам сражаться друг с другом без особого разрешения или повеления вождя.

– Что здесь происходит? – грозно выкрикнул Амизак, стремительно вошедший в круг. – Кто посмел обнажить меч против своего рода?

Орик указал на Октамиса:

– Он требует отдать ему рабыню, вождь. Я не собирался биться с ним насмерть. Хотел только немного проучить безусого мальчишку.

Сколоты загудели, утвердительно кивая. Все они были настроены против Октамиса. Словно почувствовали в нем чужака и инстинктивно сплотились против него.

– Октамис, – процедил Амизак, – кто ты такой, чтобы заявлять права на то, что принадлежит здесь мне, и только мне одному? Один раз ты уже вывел меня из себя. Это уже второй. Не соверши ошибку в третий раз, ибо он станет последним для тебя.

Вождь хотел добавить еще что-то, но умолк, разглядывая девушку, из-за которой произошел спор, едва не завершившийся кровопролитием. По правде говоря, она того стоила. Совсем еще юная, но вполне зрелая, такая, как любил Амизак.

– Покажи себя, – потребовал он и, чтобы она поняла, сделал соответствующий жест.

Вместо того чтобы подчиниться и задрать подол, девушка потупилась и вцепилась в края своей рубахи так, что стало ясно: оголить ее можно только силой.

Ее стыдливость и упрямство неожиданно понравились Амизаку. Ему захотелось обладать этой склавинкой – захотелось сильно, как это бывало в молодости, когда глаза застилал туман, а в горле пересыхало.

– Как ее зовут? – спросил он, обводя взглядом стоящих перед ним людей.

Она поняла смысл вопроса и пролепетала:

– Янина.

– Янина, – повторил Амизак. – Пойдем со мной, Янина. У меня ты будешь в безопасности.

Он поманил ее пальцем. Октамис качнулся вперед, готовый пойти наперекор вождю. Янина поспешно вышла из толпы. Она сама не знала, почему поступила так. То ли для того, чтобы выручить юношу, вызвавшего немилость вождя, то ли из страха быть брошенной на растерзание толпе мужчин. В любом случае она пошла за Амизаком, и судьба ее была решена. На полпути к его кибитке, установленной на краю стойбища, она оглянулась. Взгляд Октамиса, провожающий ее, был полон отчаяния и гнева.