Елизавета Секисова - Воронов камень

Брезжил рассвет. Несколько всадников медленно двигались между болотами. Густой туман висел в воздухе, заставляя напрягать зрение. Каждый куст, хилое деревце казались затаившимся силуэтом. В тишине раздавалось противное хлюпанье болотной жижи под копытами лошадей. В воздухе пахло сыростью, разложениями и тиной.

Прямо перед лошадьми, из камышей, с шумом поднялась стая уток. Всадники резко остановились, обнажая мечи, готовясь отражать атаку. Ложная тревога. Вереница тронулась дальше, превозмогая усталость.

Во главе ехал молодой мужчина. Его карие пронзительные глаза словно сканировали местность. Заострённые черты лица, черные, как смоль волосы, сильное, поджарое тело в кольчуге. Он напоминал хищную птицу, готовую в любой момент броситься на добычу. Его точные движения, осанка и повадки указывали на первоклассного воина. От мужчины волнами расходилась сила, решительность и мудрость.

Дозорный отряд возвращался на заставу. Последнее время они все чаще и чаще объезжали вверенный им участок, так как на прошлой неделе ими был пойман вражеский лазутчик. Это был плохой сигнал, означавший только одно. Кочевники готовятся нападать.

Солнце поднималось. Вдалеке у леса показалась застава со смотровой башней и высоким частоколом. За прочными стенами прятались несколько домиков, амбар и конюшня. Тяжелые ворота отворились, впуская воинов внутрь. Сегодня на заставе было непривычно оживленно. Все готовились к приезду сына воеводы с дружиной, которые должны были заехать к ним на привал.

Черноволосый воин спрыгнул с коня и передал поводья конюху.

– Накорми коня досыта Назар, – сказал мужчина, похлопав коня по холке.

– Конечно, Ворон, – сказал малый, уводя коня в стойло.

Ворон – так звали воина, поднялся по дубовой лестнице на смотровую башню и, прислонившись к опоре, задумчиво устремил взгляд в даль.

– Ворон, Ворон, зачем изводишь себя? – раздался укоризненный шепот.

Мужчина обернулся. Позади стояла тонкая, туманная фигура девушки.

– Не могу, душа моя. К тебе хочу. Ничего не мило. Ни победы, ни награды, ни почет. Без тебя свет не мил, – опустив голову, печально отозвался Ворон, – Скоро ли свидимся?

– Как выйдет твой срок на земле, так и увидимся, – нежно ответила девушка, бесшумно приближаясь. Полупрозрачной рукой коснулась смоляных кудрей, словно легкий ветерок, и исчезла.

Ворон тяжело вздохнул и закрыл глаза.

– Едут, – крикнул кто-то.

У опушки леса показалась конница со знаменами и красными щитами, на которых гордо красовался лев. Вскоре весь двор заполнили всадники. Их бурно приветствовали местные воины, приглашая к обеду. Среди них выделялся один. Высокий, широкоплечий воин в кольчуге и темно-зеленом плаще. Русые волосы, аккуратная борода. Проницательные голубые глаза, прищурившись, тщательно пытались отыскать кого-то в толпе. Найдя знакомое лицо, мужчина широко улыбнулся и направился к нему. Толпа почтительно расступалась, пропуская вперед своего молодого воеводу.

– Ну, здравствуй Ворон, – радостно сказал воевода.

– Здравствуй, Вячеслав, – ответил Ворон, сразу повеселев. Проводил друга под широкий навес, где уже давно был накрыт стол, продолжая беседу.

В детстве Вячеслав и Ворон были словно братья. Вместе обучались верховой езде, стрельбе и бою на мечах. Вместе с отцом Вячеслава проверяли заставы. Ворон был найденышем. Его обнаружили в степи, на границе с кочевниками, возле убитой матери. Скорее всего она была пленницей какого-нибудь кочевника, родившей от него сына. В чертах лица Ворона не было ничего от степного народа, не считая черных кудрей и карих глаз. Мальчика взял к себе воевода и воспитал наравне с сыном, а когда те выросли, разослал их по заставам набираться опыта в боях. И вот спустя несколько лет они снова встретились, радуясь этому.

– А ты сильно изменился, – сказал Вячеслав, придирчиво осматривая названого брата, поднявшись на башню, – Осунулся, закрылся. С женой не повезло? Помню, ты свататься собирался.

– Собирался, – горько ухмыльнулся Ворон, – Убили ее. В тот день я уехал с посланием атамана к воеводе, а когда вернулся, ее деревня была выжжена дотла. А она лежала там, вся… – голос Ворона дрогнул. Мужчина замолчал, низко опустив голову, – Теперь жизнь в тягость. Сердце щемит каждый раз от воспоминаний. Она видится мне, – как-то обреченно выдавил из себя Ворон.

Вячеслав не нашел что ответить брату. Да и к чему слова? Боль не уймут, лишь старые рану еще больше вскроют. Ко всему, та радостная новость, которой он хотел поделиться с самым близким человеком, встала у него поперек горла.