Array Сборник - Кавказ. Выпуск XIV. Покорение Эльбруса

Я сказал: «Если хоть один из носильщиков пойдет дальше, то и я пойду с ним». – «Если хоть один пойдет, пойдут все», – добавил Мур. Решение было принято, и мы вновь обернулись к горе.

С этого времени холод, хоть и жестокий, не причинял боль. То тут то там большие выступы выдавались над поверхностью. Долгое восхождение облегчалось камнями мелкой фракции и привело нас к подножию низких скал.

Чтобы пройти по ним, нужно было вырубить несколько ступенек, и это была единственная трудность, которую пришлось преодолеть на этой горе. Поднявшись к тому, что долго было для нас линией небосвода, мы увидели еще больше скал над собой. Вместо желаемого успеха мы ощущали сомнения. Однако мы пошли дальше, делая несколько коротких привалов.

Мы долго добирались до мощных трещин, которые, в конце концов, прошли. Мы почти неожиданно оказались на уровне обеих вершин и ступили на широкий гребень, расходящийся на восток и запад. Мы повернули налево, лицом к ветру, и сделали последнее усилие. Гребень не представлял трудностей. Ведомые носильщиками, мы шли по нему один за другим, руки в карманах, ледоруб под мышкой, пока не взобрались на высшую точку голых скал, окруженных снегом. Эта вершина была на конце подковообразного гребня, увенчанного тремя четко выделенными возвышениями над снежным платó, в котором даже наши непривычные глаза бесспорно различили старый кратер.

Те камни, что мы собрали и унесли с собой, были вулканического происхождения. Мы ходили или, вернее, бегали по гребню: к его пределу, переходили по двум значительным понижениям и посетили все три возвышенности. В самой дальней скальной башне мы укрылись при вполне сносной температуре. Здесь мы сели, чтобы осмотреть в деталях, насколько возможно, широкую панораму. Двое туземцев указывали на различные долины, а мы старались узнать горы. Легкие облака потянулись с западной стороны вершины, и бескрайний туман скрыл северную степь – без него вид был бы ясный. Начиная с востока, в очертаниях панорамы была центральная цепь гор между нами и Казбеком. Я никогда не видел какую-либо группу гор, которая бы так хорошо просматривалась снизу вверх, как те большие пики, что вздымались над истоками Черека и Чегема. Апеннины и Монблан выглядят незначительными в сравнении с Коштантау и ее соседями вместе с Эльбрусом. Эта группа Кавказских гор выглядит прекрасно: вершины острее, а глубину ущелий, разделяющих их, можно только предполагать. Ничего более впечатляющего в Альпах я не видел. На юге двузубая Ушба все еще соперничала своей громадой, хотя, в конце концов, оставалась под нами. Высочайшие вершины и снежники горной цепи находились между нами и Сванетией у наших ног, как на рельефной карте. Мы увидели за ними Лайлу с ее снежными гребнями, а вдали голубоватые хребты на турецкой границе между Батумом и Ахалцыхом. Переходя с места на место, мы всматривались за грани крутой скалистой вершины, высочайшей на западной стороне Эльбруса, и пытались различить Черное море. Трудно было понять, то ли серая поверхность, с которой встретился взгляд, была водой, то ли густой туман нависал над землей. Туманы, натыкаясь ниже на склон гор, скрывали истоки Кубани, но мы, сразу же, взглянули вниз на истоки Малки. С этой стороны склон горы, казалось, выглядел однообразным почти на 1000 футов. В нем ничего не было такого, что могло бы сделать восхождение невозможным, но оно было бы очень долгим и утомительным. Мы не были голодны, а если бы мы захотели выпить за чье-либо здоровье, то у нас ничего для этого не было, поэтому мы дали выход своим чувствам и удивили носильщиков своим восклицанием «Гип, гип, ура!» в честь старой горы, которая своим ветром и холодом устроила нам хорошую взбучку. Затем мы поспешили назад, к первой возвышенности, что казалась нам самой высокой; на ней Франсуа уже приступил к возведению небольшой снежной бабы.

В этот период кто-то вспомнил, что мы забыли все о разреженности воздуха. Мы попытались проследить за этим явлением, но ничего не вышло. Полагаю, что это факт: на высоте 18 500 футов ни один из нас шестерых не был подвержен такому недугу. Это доказывает, что горная болезнь не есть необходимое зло и она влияет только на тех, кто плохо тренирован или плохо себя чувствует во время восхождения. Таков мой опыт, каковой я имел, страдая горной болезнью лишь дважды – однажды при попытке взойти на Дент Бланш, в первый день швейцарской поездки, и еще раз на Арарате, когда был совершенно не в состоянии совершить восхождение. Мы поднялись на вершину Эльбруса в 10:40, а ушли спустя несколько минут после 11:00. Нам было трудно согласовать в очертаниях внешний вид вершины горы, видимый с севера и юга. Из Поти или Пятигорска Эльбрус возвышается двумя пиками, сравнительно равными, разделенными значительной впадиной. Седловина между вершинами, которую мы посетили, не более чем 150 футов глубиной, и мы были удивлены тому, что издали она казалась значительной. Проходя по подковообразному гребню, мы, естественно, всматривались, чтобы понять, нет ли другой вершины, но ни одна не была видна. Лишь у той, что на западе, склоны проявлялись крутыми обрывами в сторону Карачая. Облачность была недостаточно густа, чтобы скрывать почти равные по высоте вершины, на одной из которых мы стояли.