Оскар Егер - Всеобщая история стран и народов мира

Как бы то ни было, невозможно представить, чтобы народная жизнь под безоблачным небом Египта и на берегах Нила носила на себе особенно мрачный или даже серьезный отпечаток. Даже религия, в которой точнее всего отражаются жизненные воззрения народа, при всей своей торжественности носила оптимистический характер: слишком уж явной была благодать божества, постоянно изливаемая на эту страну, и опасение перед Высшим, Непостижимым Существом играло незначительную роль в религиозности египтян. Главным, высшим божеством в Египте почитался дух света, бог солнца, известный под различными именами. В Фивах его называли Амон, в Гелиополе – Ра, в Мемфисе – Птах. Предполагают, что последнее название составной частью входит в общее название страны Хет-ка-Птах – страна поклонения богу Птаху – Египет.

Грекам, в гораздо более поздние времена вошедшим в контакт с Египтом, казалось особенно странным поклонение египтян священным животным: кошкам, крокодилам, священным птицам. Есть основание думать, что в более раннюю эпоху эти звери почитались не иначе как в связи с божествами, которым они были посвящены, и что их культ еще держался в доступных пониманию границах. Несомненно, весьма древним было также почитание мертвых, около которого группировался весь необширный запас мифологических элементов древнеегипетской религии. Бедных после смерти ожидала общая могила. Гробница богатого состояла из двух комнат – одной, по стенам покрытой изображениями его деяний, и другой, заключавшей в себе саркофаг, в котором покоилось искусно набальзамированное тело.

Похоронное шествие, похоронные песнопения, свита, сопровождавшая покойного – были те же, что и везде; но гроб покоился на челне: корабль, игравший такую важную роль в быту египтян, служил, по их понятиям, и для переселения в царство мертвых.

Уже на саркофагах этой отдаленной эпохи можно найти высеченные изображения суда над мертвыми, на которых душа покойного представляется на суде держащей папирусный свиток, с полным списком всех его грехов. Такой список помещался в гроб каждого покойника. При этом нельзя не заметить, что хотя вера в бессмертие души существовала у египтян с древнейших времен, их представления о загробной жизни были весьма ограниченны.

Эти поколения жили мирно в течение многих веков, как вдруг около 2100 г. до н. э. важное происшествие нарушило плавное течение их жизни. Союзу кочевников, живших в восточной пустыне, удалось ворваться в Египет, и «князья пастухов», иначе – гиксосы, в течение 500 лет господствовали в Египте. Нашествие гиксосов, как и все нашествия варваров на цивилизованную страну, сопровождалось всякого рода ужасами – убийствами, пожарами и грабежами.

Но порабощенный гиксосами Египет вскоре поработил завоевателей, навязав им свою культуру, которую, впрочем, они могли воспринять лишь до некоторой степени.

Хотя гиксосы неоднократно получали подкрепления в виде новых наплывов степных кочевников, их число все же было незначительно, и пробужденное бедствиями чувство национального самосознания побудило египтян дать им наконец суровый отпор.

Освобождение от ига этих чужеземных завоевателей началось с Верхнего Египта, в котором власть гиксосов не была прочной: после некоторой борьбы Амасису I (1684–1659 гг. до н. э.) удалось отбить у гиксосов Мемфис – резиденцию их правителей. Эта война за освобождение вызвала, конечно, многие геройские подвиги: сохранилась надгробная надпись о том, что один из мужественных сподвижников Амасиса I, еще будучи молодым человеком, уже дважды успел заслужить военную награду – «ожерелье за храбрость». Еще раз, объединенными силами, гиксосы пытались удержать за собой власть над Дельтой. Но здесь они потерпели последнее поражение, и после 150-летней борьбы Египту была возвращена его самостоятельность. Храмы в Мемфисе и Фивах были восстановлены, и Амасис I провозгласил себя царем Верхнего и Нижнего Египта (1684 г. до н. э.). С него и началась 18-я династия, о которой дает сведения главный греческий источник, произведение жреца Манефона, и эти сведения подтверждаются египетскими источниками, местными памятниками.

Освобождение страны исходило из Фив, и этот город остался средоточием царства в ближайшую, достославную эпоху. Храмы и блестящие дворцы возникли по обоим берегам Нила. Греки обозначают эту эпоху нового подъема духа – обычно следующую за счастливой освободительной войной – одним общим именем Сесостриса, и много сказаний сообщают о походах этого государя, простиравшихся далеко в Азию и в Европу. В сущности, все эти рассказы не более чем отражение деяний целого ряда государей, принадлежавших к 18, 19 и 20-й династиям, – Аменхотепа, Тутмоса, Рамсеса, Сети, Мернептаха. Среди них славнейшим из всех был, по-видимому, Тутмос III (18-й династии); его история сохранилась довольно полно. Но Египет никогда не составлял обширного, мирового государства, как это одно время думали, полагаясь на греческие известия. По тем летописным источникам, которые представляют надписи на развалинах дворцов и храмов, официальным слогом прославляющие деяния фиванских фараонов, можно прийти к убеждению, что эти цари придерживались весьма умеренной и разумной «внешней политики», вполне сообразной с географическим положением Египта. Эта политика стремилась только к большему обеспечению границы на юге, и действительно, эта граница была несколько продвинута внутрь страны кушитов, а отвоеванная у них страна подчинена правильному и спокойному управлению. На севере эта политика, как ясно с первого взгляда на карту и как доказывает вся последующая история Египта, должна была стремиться к обладанию Сирией, составляющей в различных отношениях необходимое дополнение к Нильской низменности. В этих видах египетские цари и воюют преимущественно с сирийскими народами, обитавшими в южном Ханаане.