Татьяна Крылова - Шкатулка баронессы Грей

Девушка остановилась перед серой стеной, взялась за конец лестницы. Как бы там ни было, у нее была крыша над головой, мягкая кровать, вкусная еда и достойная оплата за приличный труд – этого не стоило сбрасывать со счетов. Если бы не предложение господина в черном, подумала воровка, она никогда бы не осмелилась наняться горничной в этот дом. Никогда бы ей не удалось убедить дворецкого Джона в том, что именно она ему нужна. И, разумеется, сама недурная мысль действительно (а не с целью ограбления) поступить в услужение к знатной даме ей бы никогда не пришла в голову. Лайза завершила подъем, втянула в комнату лестницу и стала ее сматывать.

Закончив и надежно спрятав моток под кроватью, Лайза на цыпочках подкралась к двери, ведущей в комнату Анны-Марии. Прислушалась, открыла дверь и осторожно заглянула внутрь. Юная баронесса крепко спала.

– Бедняжка, ведь она и подумать не может о том, в какую мерзкую историю оказалась втянута.

Лайза закрыла дверь. Было глупо предполагать, что Анну-Мария использовали люди короля, и что она была в курсе этого. Прелестному существу, справедливо носящему фамилию Флер, насколько успела уяснить горничная, невозможно было доверить ни одного секрета.

Злость вновь овладела Лайзой. Ведь она теперь также являлась одним из тех людей, кто использует (пусть и помимо собственной воли) юную баронессу. Не хотелось думать об этом. Возможно, причиной тому была наивность Анны-Марии. Возможно – ее искреннее предложение сделать Лайзу своим другом. А, возможно, как раз то, что друзьями они уже стали. Друзьями по несчастью. Впрочем, характер дружбы не играл сейчас значительной роли. Гораздо важнее воровке было то, что она вдруг ощутила не только чувства, связывающие ее и баронессу Грей, но и что-то превосходящее эти чувства. Словно какая-то незримая нить связала двух девушек прочными узами.

Несколько раз смерив свою комнатку нервными шагами, горничная остановилась возле окна. Оно все еще было настежь распахнуто, и прохладный поток воздуха свободно проникал в помещение. Лайза подставила ему лицо. Ужасно хотелось закрыть глаза и насладиться чистотой ночи, но она не сделала этого. Девушка слишком хорошо понимала, что поддавшись сейчас невинному желанию, она не устоит и под напором остальных. А в ее теперешнем положении Лайза не могла проявлять слабость, не могла позволить чему-то другому, кроме разума, вести себя. Со всех сторон под маской друзей ее окружали враги, и не было никаких гарантий, что Анна-Мария, сама того не подозревая, не войдет в их число.

Горничная вздохнула, закрыла окно и легла в кровать. Не прошло и минуты, как она уснула.

Гости, собравшиеся на бал в доме герцога Шанто, отнеслись к Анне-Марии со всем возможным почтение, что, впрочем, не стало неожиданностью для юной баронессы Грей. Ведь, как и должно каждой жене, она видела в собственном муже едва ли не бога, искренне верила в то, о чем говорила, и потому без всякого удивления обнаружила, что и остальные аристократы столицы относятся к его благородию так же.

Однако не только указанное выше само собой разумелось для девушки. Ничуть не смутило Анну-Марию и замечание хозяина дома о том, что она, подобно королеве, явилась на бал в сопровождении горничной. Девушка подняла на герцога свои прелестные глаза, скрытые в тени пушистых ресниц и, как ни в чем не бывало, ответила:

– Да. Говорят теперь это модно в столице.

«Прелестно…» – подумал после такого ответа герцог Шанто, не зная еще, какую эмоциональную окраску следует придать своей мысли. Анна-Мария была восхитительно мила своей наивностью. Однако ее величество, которой, несомненно, будет передан состоявшийся разговор, вряд ли оценит это качество юной баронессы.

Лайза, стоявшая чуть позади своей госпожи, также не оставила ответ Анны-Марии без внимания. Легкая улыбка коснулась ее губ, и она вынуждена была резко опустить голову, чтобы ее скрыть.

– Что такое, Лайза? – заметив ее движение, поинтересовалась баронесса.

– Если я создаю вам трудности, госпожа, не лучше ли мне уйти?

– Вот еще! Какой вздор! Ты создашь мне трудности, если уйдешь, Лайза, – пояснила девушка свои первые слова.

Герцог вздохнул, посетовал вполголоса на то, что современным барышням недостает такта, подумал, что понимает барона Грея, пожелавшего остаться в загородном имении без жены. Его светлость и сам уже был в почтенных летах, и ему было несложно представить, какой мукой стало для барона присутствие юркого существа под одной с ним крышей.