Андрей Воронов-Оренбургский - Фатум. Том четвёртый. На крыльях смерти

Дон Луис стоял перед зеркалом и тщательно осматривал свой мундир. Выстиранный и отутюженный Тиберией, он смотрелся свежо, почти как новый. Специальной барсучьей щетинкой Луис прошелся по своим усам и, оставшись довольным, стал подпоясываться ремнем…

– Ваша светлость,– за дверями треснул сухой голос Лопеса.– Извольте спускаться, стол накрыт.

– Иду! – капитан, сидя на стуле, надевал начищенные индейцем-слугой сапоги. С первого этажа доносилось то мирное позвякивание посуды, то торопливая возня прислуги, то аппетитные запахи жареной оленины и шиншима 20 20 Шиншим – жаркое из кукурузы, гуся или утки с тертым луком и чесноком; в него добавляются масло дендэ, сушеные креветки и размолотый миндаль, либо зернышки тыквы или арбуза. (Прим. автора). , от которых во рту сразу появлялась слюна.

* * *

– Значит, уезжаешь? – Тиберия вышла из кухни с кувшином вина. Ее темные кудри были стянуты бисерным шнурком на затылке в пышный хвост. Одета она была в белый просторный хубон и длинную коричневую юбку.

– Да,– Луис торопливо кивнул головой, проглатывая непрожеванный кусок мяса.– Извини, что покидаю тебя, но жизнь движется быстро… я едва поспеваю за ней. Думаю, придет день, когда я всё же обгоню ее, и тогда…

– Тогда уже будет поздно… – Тиберия нервно поставила перед ним вино.– Нет больше горя, чем разлука с живыми… Мы больше не увидимся, Луис, я не переживу…

– В тебе говорят только эмоции. Успокойся, Тиберия. Садись к столу.– Он дружелюбно выдвинул стул.– Ты только попробуй абара 21 21 Абара – блюдо из вареной фасоли, приправленное перцем и маслом дендэ. или канжику 22 22 Канжика – каша из кукурузной муки (мекс.). . У Лопеса просто волшебные руки.

– Позволь мне остаться так.

Тиберия гордо откинула голову, глаза ее были полны слез. Руки плотно скрещены на груди, словно ей было холодно.

– Я вижу, ты не из слабых,– капитан задумчиво наполнил вином свою кружку.– Поэтому хочу попросить тебя об одной услуге.

Тиберия горько усмехнулась, ирония тронула губы.

– Прошу, не дури. И не пытайся что-нибудь предпринимать… Ты поняла меня?

Тиберия не ответила. Луису даже показалось, что она вообще не обращает на него внимания,– глаза ее были сосредоточены на кружке, которая стояла перед ним.

– Хочешь выпить? Эй, подруга, что с тобой?

Тиберия моргнула, подняла глаза и посмотрела на него, будто только сейчас заметила, что он сидит за столом.

Капитан подозрительно посмотрел на нее. Любовница продолжала неподвижно стоять в своем длинном хубоне с низким вырезом, в коем хорошо были видны плавные округлости ее смуглых грудей.

– Эй, довольно дуться на меня,– он взялся за кружку.– Я солдат, Тиберия,– человек дороги… но, заметь, верующий в чудеса… Кто знает,– он усмехнулся.– Словом, за тебя!

– Остановись! – лицо ее вдруг исказила боль, ноздри трепетали.

Луис с досадой отставил кружку, и в это же время на веранду, грохоча каблуками и палашом, ввалился сержант Аракая.

– Команданте! Там, там!.. У дальней заставы… – панически заорал он. В выпученных глазах Винсенте читалось потрясение.– Убит шорник Фальсо! Кожа на лице,—сержант коснулся дрожащими толстыми пальцами своих непробритых щек,– точно сглодана… до кости.

Сержант был настолько возбужден и испуган, что капитан поневоле первым делом протянул ему кружку. Винсенте с благодарностью ухватился за нее и в три глотка опустошил содержимое.

– Сеньор капитан! – облизываясь, прохрипел Аракая.– Я всё понимаю, но солдаты… мы даже не обсудили условия боя…

– В этих местах уже давно дерутся без всяких условий. Ты удивляешь меня, сержант. Другие времена настали… другие.

– Я понял… Что прикажете? – утирая лицо, уже более спокойно сказал Винсенте. Вдруг глаза его закатились, а сам он, задыхаясь, вцепился себе в горло и свалился между столов.

Луис бросился к нему и приподнял голову:

– Почему, команданте? – синеющими губами прошептал Аракая. Ноги дернулись, сбивая стул, и затихли.

– Боже Всемогущий! – пелена неведения лопнула в голове Луиса, как волдырь.– Это ты?! Ты сделала это?

Он медленно поднялся и двинулся на Тиберию.

– Да, это я! Я! Насыпала яду в вино… Я любила тебя больше жизни, а ты… ты предал меня! Ты отдал сердце другой!

– Замолчи! Как смеешь? Что ты вообще знаешь о нашей любви? Я… Тереза… – де Аргуэлло едва сдержал крик.– Она мертва… и я только ищу убийцу!

– Мертва? – Тиберия провела пальцами по открытому рту и вдруг, как прежде в постели, истерично расхохоталась.– У меня чувство… я знаю… – она безумными глазами посмотрела на Луиса и вздрогнула.– Над нами всеми повисло жуткое проклятье. И если бы в твоих жилах, испанец, текла кровь моего черного народа, ты бы почуял ЕГО запах… Посмотри на себя! У тебя уже и сейчас такой вид, будто ОН схватил тебя за горло… Мы все умрем, слышишь? ОН близко. Вот я гляжу на тебя и боюсь… Твои глаза! О, они блестят – не терпится в сечу?.. Но куда несет тебя? Думаешь, ты герой? Ты – пешка в этой игре. К тому же не на своем месте.