Сергей Шаповалов - Дорогами илархов. Книга вторая. Персидский поход

– Пощади нас, победитель. Пощади невинных детей. Мы не воины, мы не хотели тебе зла, но мы в твоей власти.

– Ты не к тому обращаешься, – пятился Гефестион.

Женщина растерялась. Глядела то на него, то на Александра. Один красавец, высокий, в дорогой пурпурной одежде, с золотым ожерельем, с золотыми браслетами на руках. Именно его она приняла за командующего македонской армией. Второй ниже ростом, коренастый, сухой. Одет просто. На запястьях воинские кожаные стяжки. Разве это правитель?

– Он тоже Александр, – усмехнулся гегемон. – Поднимись, женщина. Твой сан не позволяет валяться у нас в ногах. – Чтобы замять неловкое положение окликнул Леонната: – Позаботься о пленницах. Нет, они не пленницы, – подумав, сказал он. – Они – мои гости. Я оставляю им все привилегии и звания, всех слуг и все имущество.

– А что там за малыш прячется? – увидел глазастый Гефестион маленького мальчика лет шести, притаившегося за спинами женщин. – Иди сюда.

Малыш, разинув рот, несмело подошел к воинам. Женщины вновь заскулили. Александр нагнулся и подхватил малыша на руки.

– Ты кто?

– Сын правителя, – ответил мальчик робко.

– Вот как, – Александр поцеловал его в пухлую щечку. – Тогда ты будешь моим племянником.

Он опустил малыша, и тот сразу же бросился к матери.

– Александр, – в шатер просунулась голова Клита. – Прибыл Парменион. Он привез сокровище, от которого ты потеряешь дар речи.

– Я не теряю дар речи при виде золота, – небрежно ответил гегемон.

– А я и не говорил о золоте.

– Что же тогда? – не понял он.

– Пойдем, сам увидишь.

– Леоннат, проследи за всем, что я приказал, – бросил быстро гегемон. – И разреши им похоронить своих близких по всем обрядам.

Черный Клит ждал возле небольшого, но красивого пурпурного шатра. Загадочно улыбался одними глазами. Когда Александр приблизился, полог шатра откинулся в сторону, и оттуда появилась стройная женщина необычной красоты. На вид ей можно дать около тридцати, но время нисколько не тронула нежное лицо, строгое, слегка вытянутое. Большие темные глаза выражали печаль и испуг.

– Барсина! – воскликнули изумленно разом Александр и Гефестион.

Женщина покорно и грациозно принялась опускаться на колени перед победителем.

– Нет, – опомнившись, потребовал Александр.

– Я в твоей власти, – сказала она грудным бархатным голосом, склонив голову.

Александр густо покраснел, пытался что-то ответить, но у него никак не получалось. Наконец он произнес глухо:

– Ты не пленница.

Повернулся, намереваясь уйти.

– Как с ней поступить? – окликнул его черный воин.

Александр метнул в него гневный взгляд и раздраженно прокричал:

– Я же сказал: она – свободна.

Женщина юркнула обратно в шатер. Подъехали Исмен и Томирис. Исмен вел за собой коня Клита.

– Спасибо, – буркнул черный воин, взобравшись на коня, и сердито произнес: – Вот и впал в немилость. А хотел обрадовать… – Он повернулся к Томирис: – Девочка, у меня к тебе просьба: пригляди за этой женщиной. Слуги ее разбежались, а она – очень ценный трофей. Упаси Громовержец, кто ее обидит… Александр за один ее волос всем головы снесет без разбору.

– Кто она такая? – удивилась Томирис.

– Барсина, дочь сатрапа Артабаза. Да, и еще вдова вашего друга – Мемнона.

– Но почему Александр разозлился на тебя? – не мог понять Исмен.

– Когда-то они с Барсиной хорошо знали друг друга, слишком хорошо. Эй! – вдруг встрепенулся Клит. – Я вам ничего не говорил!

Фиссалийцы из Дамаска привели огромный обоз, брошенный персидской армией. Помимо множества повозок с добром, несколько великолепных колесниц, покрытых тонкой резьбой и позолотой, пригнали табун отменных коней, рогатый скот и пленников. Среди плененных оказались триста двадцать девять придворных музыкантов и танцовщиц, двести семьдесят семь поваров, сорок шесть мастеров для плетения венков, двадцать девять поваров, обученных специально для приготовления жареного мяса, тринадцать молочников, умевших готовить отличные сыры и взбивать сливки, семнадцать виноделов, семьдесят виночерпиев, определявших по одному запаху сорт вина и выдержку, сорок человек для приготовления ароматных мазей, и множество других мастеров.

Отряд во главе со стариком Парменионом ворвался в Дамаск вовремя, пока казну Дария еще не успели разграбить дезертиры. В сундуках из ливанского кедра он насчитал две тысячи шестьсот талантов в золотых монетах. Весь лагерь только и шумел об этом. Александр приказал раздать воинам вино, щедро заплатить за труды и праздновать величайшую победу.