Сергей Шаповалов - Дорогами илархов

– Да. Четыре по две руки кобылиц. Три по две руки без мизинца коней, одна рука и два пальца жеребят, – сообщил Исмен.

– Ого! – довольно воскликнул брат. – А наших кобылиц нашел среди них?

– Нет.

– Пойди, посмотри еще раз. Проверь, что за тавр стоит.

Исмен ходил среди пригнанного табуна, но никак не мог найти знакомых кобылиц. Все лошади оказались чужие. У всех на левом бедре выжжен тавр в виде косого креста с завитушками на концах. Он побежал обратно.

Веселье подходило к разгару. Воины хвастались своими подвигами, перебивая друг друга, шутили, издеваясь над поверженными врагами, громко смеялись.

– Чего тебе? – недовольно буркнул дядька. – Видишь, тут мужчины веселятся. Иди, попроси у женщин еды и отправляйся к табуну.

– Я хотел сказать, что все кони с чужим тавром, – оправдывался Исмен.

– Эка невидаль, – усмехнулся дядька. – Выжжем другой, свой. А что за тавра? – На всякий случай поинтересовался он.

– Косой крест с завитушками.

Смех оборвался. Услышав о косом кресте, все тут же притихли. Уставились настороженно на Исмена.

– Косой крест, говоришь, с завитушками, – в глазах дядьки мелькнул страх. – Пойдем, посмотрим.

Мужчины отложили не до конца обглоданные кости, отставили чаши с молоком и направились к табуну. Внимательно рассмотрели тавр.

– Ты нас повел на погибель! – воскликнул один из родственников. – Это знак клана Сокола. Клан Сокола возглавляет Скопас.

– Что с того? – возмутился дядька, но голос его дрогнул.

– Что с того! – негодовали родственники. – Да у него народу раза в три больше. Его клан огромный. Каждый пятый мужчина – ксай. Они даже от донских землепашцев подати брали.

– Чего вы разорались? Если боитесь мести Скопаса, давайте отгоним табун подальше в степь и бросим, – предложил дядька.

– Поздно! Скопас по следам к твоему становищу выйдет. Он разбираться не будет: кто виноват, кто – нет, – перережет нас всех.

– Хватит хвосты поджимать, – храбрился дядька, только говорил он как-то неуверенно. – Мы сами – воины. Если появится Скопас со своей оравой, проучим его. Я никогда не боялся роксоланов. Сираки всегда роксоланов били: и отец мой, и дед…

– Отец!

Его храбрую речь прервал крик всадника, гнавшего коня во весь опор. Он почти лежал на холке, а скакун чуть ли не стелился по земле.

– Отец! – еще издали звал всадник. Им оказался младший сын вождя, разъезжавший вокруг становища в дозоре. – Роксоланы! Их много!

– Ты погубил нас всех! – накинулись на него родственники.

– Поздно рассуждать. За оружие! – скомандовал дядька.

Роксоланы налетели со всех сторон. Больше сотни крепких, хорошо вооруженных всадников в добротных кожаных нагрудниках пронеслись по становищу, как ураган, сея смерть. Били короткими копьями с тяжелыми наконечниками. Спрыгивали с коней и отчаянно рубились короткими мечами. Прямоугольные плетеные щиты, обтянутые толстой воловьей кожей, не пробивали стрелы с костяными наконечниками.

Всадники ворвались в круг из кибиток. Смяли дядьки шатер. Копыта топтали дорогие ковры. Перевернули котел с мясом. Исмен присел, уворачиваясь от копья, нырнул под кибитку. Рядом упал роксолан с вспоротым животом. Исмен сдернул с его плеча горит с луком и стрелами. Роксолан силился подняться, но никак не мог. На него сверху упал еще кто-то с разбитым лицом.

Исмен попытался выглянуть, укрываясь за высоким сплошным колесом. Кругом кипел бой. Звенел металл, кричали воины, визжали женщины, стонали раненые. Он увидел, как один за другим гибли его родственники. Дядька верхом на высоком коне сцепился с широкоплечим воином, похожим на речной утес: большая голова в медном островерхом шлеме уверенно сидела на мощной короткой шее. Доспехи его напоминали рыбью чешую. Металлические щитки покрывали необъятную грудь. Развернувшись чуть боком на спине такого же мощного коня, он бил в щит дядьки толстым коротким копьем. Дядька даже не мог ему ответить, до того сотрясали сильные напористые тычки. Могучий всадник не имел щита. В левой руке он держал топор сагарис на длинной ручке. Выбрав удобный момент, роксолан резко взмахнул топором и рубанул дядьку по плечу. Толстый кожаный наплечник выдержал удар, но сам дядька свалился с коня. Воин кружился над ним, целясь копьем в лицо.

Глядя на могучего роксолана, крепкого, как валун, Исмен вдруг вспомнил… Не вспомнил – видение само встало перед глазами. Всплыло из памяти. Такое же побоище. Отец падает на землю, обливаясь кровью. Над ним гарцует огромный всадник и победно вскидывает окровавленный топор… Это он! Сам, того не понимая, Исмен выскочил из убежища, встал удобно на одно колено, натянул лук и послал стрелу с тяжелым трехгранным наконечником прямо роксолану в глаз. Воин вздрогнул всем могучим телом и медленно осел на круп коня, затем тяжело свалился на землю. Сразу несколько товарищей кинулись к поверженному вожаку.