Марта Таро: Эхо чужих грехов

Жирандоль, стоящая на камине, давала так мало света, что дальние углы комнаты терялись во тьме, зато в гостиной было на удивление уютно.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил Алексей.

– Красного вина, только немного, – отозвалась Катя и опустилась в кресло у камина.

– Какая идиллия! – раздался за их спиной полный сарказма голос.

Алексей резко обернулся, а Катя вскочила с кресла. В дверях гостиной, сжимая в каждой руке по пистолету, стоял князь Василий.

Серое лицо князя Василия избороздили морщины, поношенный сюртук лоснился, а туфли давно не видели щётки. Глаза на осунувшемся лице горели безумным огнём, напомнив Алексею злобный взгляд огромной крысы, увиденной им когда-то в детстве.

– Стой там, где стоишь, племянник, иначе я прострелю твоей жене голову. С такого расстояния я не промахнусь. – Старик вытянул вперёд руки, нацелив один пистолет на Катю, а другой на Алексея.

Это казалось катастрофой. Господи, ну почему? Ведь Щеглов предупреждал… Как мог Алексей поступить так беззаботно?! Ну и что теперь делать?.. Мысли метались, как испуганные зверьки в клетке, но ничего толкового на ум не шло.

Но если дядя безумен, наверное, его нужно успокаивать? И Алексей заговорил:

– Я не двигаюсь, не цельтесь в Катю. – К счастью, голос его не дрогнул, а продолжать оказалось уже легче: – Скажите, чего вы хотите, и мы это обсудим.

– Чего я хочу? Конечно же, деньги своей матери – то, что ты у меня отнял.

Князь Василий расхохотался – словно закаркал, а потом вдруг затараторил:

– Ты думал, что твой отец сам упал с лошади? Нет, это я сначала кое-что подсыпал в питьё его коня, а перед охотой ослабил подпругу. А твоя мачеха видела меня в то утро возле конюшни, пришлось убирать и её. Ты представляешь, эта старая карга – моя мать, обо всём догадалась. Она так прямо и спросила, почему я их убил, чем и подписала себе смертный приговор. Кто же знал, что она всё оставит тебе, когда я был единственным прямым наследником?!

Алексей боялся шевельнуться. Признания дяди означали лишь одно: он собрался убить и их. Жизнь Кати висела на волоске. Может, если сразу кинуться, удастся заслонить её от выстрела? Алексей наблюдал за убийцей. И небеса помогли: в дверях за спиной своего отца появился Николай.

– Дядя, не спешите, мы сможем договориться: вам нужны деньги, я могу их дать, – заговорил Алексей. Он тянул время, надеясь, что Николай оценит ситуацию и поможет.

– Я больше не верю обещаниям! Моя собственная жена, стоя перед алтарём, тоже обещала повиноваться мне, а сама обманула и предала: оставила наследство этим никчёмным идиотам, своим сыновьям. Я уже всё продумал – ты застрелишь свою супругу из ревности, а потом, обезумев от горя, покончишь с собой, а я стану опекуном вашего маленького сына. Дети – такие слабые создания, умирают очень часто. И тогда я заберу всё, и ни с какими французскими шлюхами мне не придётся делиться, – заявил князь Василий с блаженной улыбкой, эта ухмылка стала ещё шире, когда он предложил: – Если хотите, можете попрощаться.

Этому мерзавцу доставляли радость мучения других, но сейчас это оказалось кстати – князь Василий постарается растянуть удовольствие и не выстрелит сразу.

Бледный как смерть Николай, стоя в дверях гостиной, вдруг поднял вверх руку и резко опустил её. Алексей моргнул. Николай кинулся вперёд и ударил своего отца под колени. Потеряв равновесие, князь Василий упал. В один прыжок Алексей очутился рядом и вырвал у него оба пистолета. Распростёртый на ковре преступник лежал с закрытыми глазами – скорее всего, он ударился головой и потерял сознание.

– Дядю нужно передать полиции, – сказал Алексей и с сомнением глянул на Николая, не зная, что тот ответит. В конце концов, сейчас решалась судьба его отца.

Кузен рухнул в кресло и схватился за голову. Внезапно преступник вскочил на ноги и стремглав бросился из комнаты. Алексей кинулся за ним, но драгоценные мгновения были упущены – стук каблуков убийцы раздавался уже в вестибюле. Оставшиеся в гостиной Николай и Катя переглянулись и вдруг услышали крик и глухой звук падения. Они выбежали в вестибюль. Князь Василий лежал на мраморных ступеньках лестницы, над ним склонились Алексей и дворецкий. Из-под головы преступника растекалась густая и до жути яркая на белом мраморе кровь. Князь Василий ещё дышал, но глаза его уже закатились.

– Ваша светлость, этот господин бежал так быстро, а мрамор ведь скользкий, я крикнул ему, чтобы предупредить, но, наверное, он меня не услышал, – лепетал перепуганный дворецкий. – По мрамору нельзя бегать, это все знают. Я кричал! Это не моя вина…