Elian Julz - Монтаж памяти

– Ну что уставилась. А волосы? Чего ты с утра такая нерасторопная?

На столике возле зеркала лежал гребень, какие-то кудряшки, шиньоны, шпильки и сеточки. Вдруг мне стало жарко, словно в адском пекле. Я тянула руки то к гребню, то к накладным волосам в полной нерешительности.

Кэролайн, прищурив свои желто-зелёные глаза, с распущенными волосами выглядела, будто приготовившийся к прыжку черный шаловливый котёнок.

– Да что с тобой сегодня? Я сейчас уже опоздаю. Экипаж подан.

Потом она что-то истошно сказала про последнюю соломинку 3 3 "That's the last straw" дословно c английского – «Это последняя соломинка», но обозначает «С меня хватит», «Это была последняя капля». и выхватила из моих рук щетку для волос. Пока я опешила и с любопытством наблюдала за ней, юная невротичка ловко разделила пряди на прямой пробор посередине, собрала в сетку на макушке пучок из волос.

– Если Томас не пригласит меня вечером на танец из-за вот этого, – она указала на свою голову, – то держись у меня.

После чего Кэролайн сообщила, что невозможно приготовить омлет, не разбив яйца. 4 4 "You can't make an omelette without breaking eggs " дословно с английского – «Ты не можешь сделать омлет, не разбив яиц», но означает, что за всё придётся платить. Я так и не поняла, к чему она об этом сказала. Девушка схватила веер из перьев и понеслась в своем нефритовом платье так, что казалось, её груди вот-вот выпрыгнут из чрезмерно откровенного выреза.

И как можно со всем этим справляться, если цветным нельзя учиться и читать книги. Такие знания ведь не приходят сами по себе. Размышляя и обдумывая план своего освобождения, я плюхнулась на стул возле окна и начала ковырять господский завтрак, отправляя в рот кусочки какого-то запеченного оранжевого овоща и бекон.

Но, как оказалось, всё это было лишь детской игрой в песочнице по сравнению с тем, что меня ожидало дальше. Полоса препятствий ещё даже не началась.

2014 год

«Тебе не показались странными свежие жуткие мозоли на её руках? А почти на всех фалангах пальцев мелкие ранки. Не думаю, что это как-то связано с работой», – сотрудник полиции Комаров обсуждал за обедом в столовой с коллегой свои догадки, накалывая на вилку куриную котлету, слегка перепачканную гороховым пюре.

– Анатолий, где Вы были с 22:00 часов до полуночи тридцать первого декабря?

– Вероятно, дома. Я… я проснулся у себя ближе к обеду первого января. Не стану врать. Смутно помню, – молодой мужчина с красными прожилками в глазах пожимает плечами.

– Вы же виделись в тот день, верно? И, насколько нам известно, явились уже в состоянии алкогольного опьянения.

– Да, но я бы никогда и не подумал её убивать. Мы любили друг друга больше всех, с самого детства, – подбородок голубоглазого блондина начинает дрожать, больше не в силах сдерживать вырывающиеся из грудной клетки всхлипы и пробивающие себе дорогу гейзеры обжигающих горьких слёз. – Мы могли наговорить друг другу всякого, но боль бы я ей не причинил, будь даже злее самого дьявола. Только не ей.

1860 год

Я решила осмотреть тщательно комнату в поисках хоть каких-то подсказок. Нужно было действовать быстро, в любой момент кто-то мог войти сюда.

Открывая многочисленные ящички, натыкалась лишь на всякие безделушки, украшения и одежду.

В коробке из-под шляпы под кроватью обнаружила связку писем, перевязанных лентой. Но тут заскрипели половицы совсем рядом со спальней.

Я быстро вернула свою находку на место и встала по стойке смирно, затаив дыхание. Взгляд с опаской был пригвождён к двери. Сколько времени я здесь проторчала?

Вот ручка повернулась, как я того и боялась, и вошла…

Уф-ф, можно было выдохнуть. Это Роуз.

– Что ты здесь застряла? Мисс уехала полчаса назад. Я тебя уже обыскалась. Переживала. Тебе полегчало?

– Увы, так ничего и не вспомнила.

– У тебя полно работы до возвращения мисс с пикника. Вечером всё семейство едет на бал. Нужно столько всего перегладить внизу. Надеюсь, ты ничего не напортила и не выдала своё сумасшествие?

– Кэролайн только сказала что-то про последнюю соломинку и про омлет. Завтракать отказалась. Может, она хотела поесть яйца?

– О, нет. Всё-таки что-то натворила. Да ты же её вывела из себя! Боже, ну всё, жди расплаты. А ведь я предупреждала, что домашняя слуга – лучшее место для раба. Теперь, мамушка, верно, тебя отправят гнить на плантацию, – Роуз начала причитать, хватая меня за плечи, чуть ли не плача. – Ты должна взять себя в руки, чтобы не сделать ещё хуже. Ради себя.