Юрий Васянин - Звезды над тундрой. Тишина Святого озера

К вечеру село окуталось прозрачной дымкой, день угас и в красном закате утонуло солнце. В теплом дыхании ветра чувствовался конец весны. Это было уже почти лето.

В поздний час Ковин явился на окраину Назаровки, где Коля Давлетов, широко растягивая гармонь и приятным басом без перерыва горланил песню:

За дальнею околицей, за молодыми вязами

Мы, с милым расставаясь, клялись в любви своей

И было три свидетеля: река голубоглазая,

Березонька пушистая да звонкий соловей.

Когда Давлетов заканчивал песню, девушки снова просили его спеть популярную в то время песню и он, не смея им отказать, в который уже раз пел красивым голосом:

Промчатся вьюги зимние, минуют дни суровые,

И все вокруг наполнится веселою весной.

И стройная березонька листву оденет новую,

И запоет соловушка над синею рекой.

Хорошо пел Коля Давлетов, девушки к нему прямо липли.

– Ты, что так долго не приходил? – подскочил к Митьке Ванька Бабыкин.

– Занят был, работы много накопилось, – устало ответил Ковин.

– Работа дураков любит, – сочувственно произнес Ванька.

– А ты чем занимался, – поинтересовался Митька.

– Ничем, – развел руки в стороны Бабыкин.

Вдруг к ним подошла Валька Насонова.

– Потанцуем? – пригласила она, но Ковин, сославшись на усталость отказал ей.

Валька, недоуменно хмыкнув, отошла к девчонкам. Но что было непонятно Насоновой, хорошо было ясно Ковину. Его сердце до сих занимала Настя Чернобровина. К этой девушке Митька до войны ходил на танцы в соседнее село Троицкое. И хотя они не виделись уже давненько, Ковин все еще надеялся, что когда-нибудь они еще встретятся.

Незадолго до ночи Митька направился домой, но возле дома его неожиданно окликнул Николай Валов.

– Митька, погодь немного, – сказал старик.

– Что тебе нужно, дядь Коль?

– Ты зря водишься с Ванькой.

– Почему же?

– Нехороший он парень, Митька.

– Вы мне уже говорили это, – отмахнулся Ковин и раскрыл калитку.

– Митька, – снова остановил Валов, – ты отдохни этой ночью.

– Зачем, дядь Коль? – удивился Митька.

– У тебя завтра будет тяжелый день.

– Дядь Коль, ты мне зла желаешь?

– Иди Митя, иди. Я тебе больше ни слова не скажу.

У Ковина душа в пятки ушла. И его тревога не была напрасной. Валова в Назаровке давным-давно считали колдуном. Что бы он не сказал, все сбывалось. Скажет соседу, что у него завтра корова помрет, и она непременно сдохнет. Скажет кому-нибудь, что он заболеет и это непременно сбудется. Многие боялись даже случайно встретиться с ним на улице. Завидев, его они переходили на другую сторону дороги.

После встречи со стариком Митька долго не мог заснуть. Он раздумывал над тем, как револьвер оказался в их сарае. Но сколько бы он не думал, ответ был ясен как божий день. Это оружие осталось от отца, которого он не помнил. Отец бесследно пропал, когда ему было всего два года. Он и мать до сих пор не знают где их отец и муж. И что с ним случилось, и жив ли он вообще?

А еще всю ночь его донимала мысль о том, что принесет ему завтрашний день. Он сожалел, что случайно нашел револьвер. В том, что следующий день начнется не с радостных минут он уже ничуть не сомневался. Потому что старик Валов никогда не ошибался.

Утром Митька проснулся от громкого стука в дверь. Кто-то настойчиво ломился в их дом. Он поднял с подушки сонную голову.

– Лежи, я сама открою, – сказала мать.

Она встала с деревянной кровати и, приоткрыв дверь в сени, сонно спросила:

– Кто?

– Сын дома? – не отвечая на ее вопрос, крикнули за дверью.

– Дома, где ж ему еще быть, – ответила Татьяна Николаевна.

– Поднимай! – потребовал тот же голос.

– Кто вы? Зачем он вам нужен?

– Не твоего ума дело! Открывай! Милиция!

Услышав, что его спрашивает милиция, Митька вскочил, надел штаны-галифе и накинул на плечи клетчатую рубаху. Ковин с первых секунд сообразил, что кто-то доложил милиционерам о том, что он стрелял из револьвера. И им был тот, кто вчера таинственно исчез в ельнике. Но кто это мог быть?

Не успел он одеться, как в комнату вломились два милиционера.

– Где оружие? – сходу спросил лейтенант.

У Митьки в груди сильно забилось сердце.

– Какое оружие? – удивленно переспросил Ковин и, отведя взгляд в окно, увидел, как с ветвистой черемухи тревожно вспорхнули пестрые воробьи.

– Не прикидывайся, – встрял в разговор сержант, – нам уже все известно.

– Я выбросил его в ручей, – сознался Митька, поняв, что запираться было бесполезно.