Флориан Иллиес - Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939

Первого февраля в его кабинете звонит телефон, это Лили Бреда, его нынешняя любовница – безработная актриса, тоже отчаявшаяся женщина, ей сорок один год и она смертельно устала от своих несбывшихся надежд на Бенна и на жизнь. Она говорит, что собирается покончить с собой, потом утробно всхлипывает, сначала тихо, потом громче. Вешает трубку. Бенн выбегает из кабинета, мчится на такси к ней домой, но бездыханная и обезображенная Лили Бреда уже лежит на мостовой. Она выпрыгнула из окна спальни на шестом этаже. Пожарные накрывают простыней ее мертвое тело, которое Бенн еще недавно ласкал. Бенн публикует в газете BZ объявление о смерти Лили. Организует похороны. Никто из двадцати присутствующих на траурной церемонии не произносит ни слова, когда ее опускают в холодную землю в Штансдорфе под Потсдамом. Еще только полчетвертого, но уже смеркается. Бенн обращается со словами утешения к Элинор Бюллер, лучшей подруге Лили. Потом надевает свою темную шляпу, поднимает воротник пальто и тяжелыми, как свинец, шагами идет по тонкому снегу. На вокзал он приходит слишком рано, еще час до ближайшего поезда. Вечером в своем берлинском кабинете, в котором пахнет формальдегидом и безнадежностью, Бенн замечает, что разучился плакать. «Конечно, – пишет он тем же вечером своей подруге Софии Васмут, – конечно, она умерла из-за меня, прямо или косвенно». Всхлипывания в телефонной трубке – это было последнее, что он услышал от нее.

Ночью он не видит никаких снов, а наутро хватает трубку и звонит Элинор Бюллер, подруге Лили, которой он накануне жал руку у могилы. Они долго разговаривают. Она рассказывает, он слушает. Проходят две недели, они встречаются, идут на китайскую выставку, потом пьют вино в кафе «Йости». Потом направляются к Бенну домой и становятся парой. Как он скажет позже, он не может жить «без этого». «Венец творенья, свинья, человек», – когда-то лаконично сформулировал он в своем стихотворении.

Вскоре они решают пожениться, Элинор Бюллер в четвертый раз, Бенн во второй. Она заказывает визитные карточки – «Элинор Бенн, урожденная Бюллер». Ей не придется ими воспользоваться. Еще девять лет она будет: Элинор Бюллер, возлюбленная Бенна. «Детка, давай не будем жениться», – успокаивает он ее всякий раз, ведь брак – всего лишь «институт для укрощения полового инстинкта». А она ведь не собирается его укрощать, верно?

«Во многих произведениях викторианской эпохи, и далеко не только в английском искусстве, – пишет Теодор Адорно, – власть секса и родственного ему сенсуального момента ощущается именно в результате их замалчивания». Бывают моменты «такой покоряющей нежности, какую в состоянии выразить лишь тот, кто лишен этой нежности в жизни». Теодор Адорно, этот жизнелюбивый сын франкфуртского виноторговца с острой потребностью в нежности, в то время редко испытывал лишения. В двадцатые годы он был студентом во Франкфурте, Вене и Берлине, его жизнь была очень насыщенной – и учебными предметами, и диссертациями, и женщинами. В промежутках он писал музыку и музыкальные рецензии. Особенно сильное впечатление он произвел на доктора химии, дочь промышленника Маргарету Карплюс из Берлина. Они познакомились благодаря своим отцам, потому что отец Адорно поставлял в Берлин излишки танины, делавшие его вино таким терпким, а перчатки, которые производил отец Маргареты Карплюс, – более эластичными. Разве это не красивый символ? Всю свою жизнь Маргарета Карплюс, которая потом станет Гретель Адорно, будет делать более эластичными тяжелые танины в мыслях своего супруга – переспрашивая, исправляя и упорядочивая эти мысли на пишущей машинке.

Но в 1929 году это еще не очевидная перспектива, хотя она уже год как обручилась с Адорно. У этой высокой и красивой женщины из семьи ассимилированных евреев своя голова на плечах. Она близко дружит с Бертольтом Брехтом, с Ласло Мохой-Надем, с Зигфридом Кракауэром, с Куртом Вайлем и Лотте Леньей. А в своем сердце она разрывается между тремя гениями. С одной стороны, Адорно, ее жених, отношения на расстоянии во Франкфурте-на-Майне, но в Берлине есть Эрнст Блох и Вальтер Беньямин. С Блохом у нее еще и физическая, а с Беньямином только интеллектуальная связь, и, как это часто бывает, именно вторая в письмах почти похожа на любовь.

Двадцать седьмого марта 1929 года Коул Портер впервые задает великий вопрос: «What is this thing called love?» [3] Так – «Что же это такое – любовь?» – называется песня американского композитора Коула Портера (1891–1964).