Владлен Щербаков - Законопослушный гражданин (СИ)

–Обоссался от страха,– объяснил на вопросительный взгляд.

Мужчины шли по подвальному коридору. Толстые стены, низкие потолки в середине прошлого века слышали много подобных речей.

Главный телохранитель Винипуха-Жеглова предупредительно толкнул дверь в конце коридора.

–Как, парни, не подох еще?

Два шкафчика в белых рубашках с засученными рукавами оторвались от своего занятия. Дисциплинированно расступившись, позволили убедиться в исправности своей работы.

Оголенный по пояс знахарь был привязан к тяжелому стулу. Плотное тело маслянилось от пота. Голова безвольно упала на синеющую грудь. Резко пахло мочой, совсем не похожей на амброзию.

–Они чего с ним сделали? – возмутился хозяин усадьбы. – Я же приказал – не уродовать. Без меня.

–Все в порядке, шеф,– один шкафчик раскрыл дверцу.

Услышав смутно знакомый голос, пленник поднял голову, но заплывшие глаза не смогли точно вычислить шефа. Геракл скороговоркой забормотал:

–Я же всего две баночки. Они очень просили, даже не за деньги, в Колумбию, говорили, поедешь, вуду научим.– из разбитых губ пузырились слюни.– Я вам сколько надо теперь, только по почкам не бейте, пожалуйста, – заплакал страдалец.

–На*уя мне твои баночки, клизма ты рваная! Сюда смотри! – Юлий Никандрович сунул под нос кулак и разжал короткие пальцы. На ладони лежало мертвое черно-желтое тельце.

–Ты знаешь, коновал, сколько она стоит? Это – матка! Она дороже, чем вся твоя телеаптека! А знаешь, почему она пчелок не рожает? Потому что мочи твоей ослиной нанюхалась! Ты, падла, мне всю пасеку угробил!

Суровый пасечник втер труп пчелы в деформированное лицо оппонента.

–Шеф, он все какой-то Наташке буровит позвонить. Может, его того, на скульптуру отдать?

–Не надо. Ни к чему грех на душу брать. Отбейте яйца, ширните чем надо и бросьте у дурдома в какой-нибудь Ростовской области.

–Куда ты пропал?! Вынь письку изо рта! – интеллигентность аккуратного человека не позволила ему выразиться иначе.

–Что? Кто тебя похитил? Почки отбили? – потребовалось все самообладание, чтобы до конца выслушать мало похожее на речь эмоциональное мычание. Через несколько минут интеллигент с каменным лицом выключил айфон. Аккуратно положил заморский подарок на стол и решительно ткнул в кнопку селектора.

– Наталья, срочно! Бумага, ручка, ко мне!– не своим голосом рыкнул невысокий мужчина.

От услышанной интонации Наталья Алексеевна резко захотела пописать, она схватила бланки с грифом «Особой важности», и, как позволили дрожащие ноги, метнулась к хозяину.

– В течение 2 часов подготовьте указ: «В связи с утратой доверия…»

«Альпийский воздух чист и свеж и полон Юлькиных надежд». Напевал про себя Юлий Никандрович. Он любовался игрой солнышка на снегу горных вершин. Перед ним стелилась изумрудная травка, любимая клюшка № 5 еще никогда его не подводила. Поле для гольфа немного напомнило игроку собственную лужайку в рублевской усадьбе. Досадное происшествие понемногу забывалось. Новые пчелки обживали авторские ульи, готовились лечь баиньки с наступлением холодов.

–Дорогая моя столица, золотая моя Москва! – из кармана жилетки раздался голос Кобзона.

–Кто это посмел меня побеспокоить? – Благодушно удивился чиновник, доставая Верту.

На расстоянии вытянутой руки трудно разглядеть номер звонившего. Нажал кнопку приема, неспешно поднес к уху…

На монголоидном лице последовательно отразились гримасы удивления, растерянности, испуга, ужаса…

Парализованными пальцами нажал кнопку отбоя. Швейцарская земля зашаталась под росиянскими ногами.

«Нет, такого не может быть, это какая-то ошибка!» Пульсирующая мысль спасла от инсульта. Сигнализируя о пришедшем СМС, вякнул телефон.

Обострившееся в критической ситуации зрение позволило разглядеть на дисплее страшные слова. Щупальцами злого кальмара они схватили за сердце: «И кепку свою ****ую забери!»

2010 год

Массовые расстрелы не спасут Родину

На верхней стороне зеленого кубика отблескивает лунка. Воск плавится к центру. Свеча похожа на отфотошопленное яблоко. Таких яблок четыре в изголовье кровати. Легкий аромат заполняет уютную комнату. Ложе низкое, на окне опущена штора с каким-то иероглифом, интерьер стилизован под японский. Наполовину укрытые простынями на кровати лежат любовники. В молодой женщине угадывается примесь азиатской крови, а мужик лет за сорок на вид к Японии имел отношение другим образом. Оба молчали, удовлетворенные друг другом.