Валерий Шамбаров - Кто стоял за декабристами

А в 1682 году Фёдор Алексеевич умер бездетным. Умело используя Стрелецкий бунт, Софья сумела перехватить власть, стать регентшей при двух номинальных царях – больном Иване и малолетнем Петре. Голицыну она отдала под начало и внешнюю политику, и армию, для него был восстановлен высший в России титул канцлера – «Царственныя Большия печати и государственных великих посольских дел оберегателя». Полоцкого уже не было в живых, но Медведев вознесся, выступал наравне с высшими церковными иерархами. Начинания Федора его сестра развивала. Польские моды не только сохранялись, а углублялись. Знать гонялась за импортными духами, мылом, перчатками. Строила дворцы на западный манер, украшала их статуями Аполлонов и Венер. При дворе функционировал театр. Софья сама сочинила несколько пьес для него.

Однако Федор Алексеевич все же видел грань, за которую реформы переходить не должны. После него дорвалась к власти именно та группировка, которая силилась поломать и изменить основу российского государства. Не считаясь с мнением патриарха, Софья и Голицын разрешили в стране католическое богослужение. В Россию был дозволен въезд иезуитам, и канцлер принимал их даже в частном конфиденциально, у себя дома, «часто беседовал с ними». О чем? Причина подобной тяги к русским правителям могла быть только одна, и она известна. Сильвестр Медведев являлся сторонником церковной унии. Иезуит де Невиль проговорился, что и Голицын разделял эту идею.

Новые властители увлекались и магией, кабаллистикой, астрологией. Впрочем, это в полной мере вписывалось в европейскую культуру той эпохи. Голицын, как вспоминали современники, «гадателей призывал и на месяц смотрел о познании судьбы своей». Софья тоже отдавала дань подобным учениям, Голицын и Медведев набрали для нее целый штат астрологов и «чародеев» вроде Дмитрия Силина, гадавшего по солнцу и другим знамениям. Канцлер внушал аристократам, чтобы они непременно нанимали для своих детей иностранных учителей. Начал целенаправленно отправлять русских юношей для обучения в Польшу. Основная их часть посылалась в Краковский Ягеллонский университет. Хотя это учебное заведение не готовило ни технических, ни военных специалистов, ни врачей. Оно выпускало богословов и юристов. Западное богословие и юриспруденция могли понадобиться временщику лишь в одном случае: он хотел подготовить кадры для будущих церковных и государственных преобразований.

Дальнейшие реформы и впрямь намечались. Голицын составил рукопись «О гражданском бытии или о поправлении всех дел, яже надлежат обще народу», читал ее Софье, приближенным, чужеземцам. Эта рукопись до нас не дошла. Но данные проекты чрезвычайно расхваливал де Невиль – иезуит и французский шпион, посланец Людовика XIV и руководителя его разведки маркиза Бетюна. Сам факт восторгов со стороны подобной фигуры выглядит весьма красноречиво. Новое правительство готовило именно такой поворот, которого уже два столетия добивались враги России, – разрушение национальных устоев и подрыв Православия. Вопреки мнению большинства бояр и патриарха, Софья и Голицын вступили в «Священную лигу» – союз Австрии, Польши и Венеции, начавший войну против Турции. Главой союза являлся папа римский.

Де Невиль описал планы, вызревавшие в окружении правительницы. Предполагалось устранить подрастающего Петра, потом оттереть от власти немощного Ивана – дождаться его смерти или подтолкнуть постричься в монахи. Голицын тоже избавится от супруги, спровадит в монастырь. Женится на Софье, они займут престол при полной поддержке папы римского и западных партнеров. А патриархом поставят Медведева, «который немедленно предложит посольство в Рим для соединения церкви латинской с греческой, что, если бы совершилось, доставило бы царевне всеобщее одобрение и уважение» [7].

Но патриарх Иоаким сформировал патриотическую партию, ее знаменем стал юный царь Петр Алексеевич. А Голицын наломал дров и вызвал всеобщее возмущение катастрофическими походами на Крым. Летом 1689 года противостояние прорвалось. О том, что в Москве назревают решающие события, прекрасно знали за рубежом. Дипломаты и шпионы потянулись сюда, словно мухи на мед. Примчались австрийская, польская делегации. Как раз тогда прибыл агент иезуитов и Франции Невиль. В столицу примчался и Мазепа. Словом, клубок собрался еще тот. Поляки, иезуиты и Невиль то и дело навещали Голицына на дому, тайно беседовали. Француз несколько раз переодевался в русское платье, ходил к Мазепе. Вместе обсуждали, что Украина вернется под власть Польши. Голицын знал об этом и не возражал. Что значит какая-то Украина? Почему бы ею не расплатиться за помощь захватить престол?