Наталия Сотникова - Династия Виндзоров. Ужасная история английского двора

Мелюзина родила трех дочерей, Анну Луизу Софию (1692-1773), Петрониллу-Мелюзину (1693-1778) и Маргарету-Гертруду (1701-1728). Официально они не были бастардами, родня фрейлины без каких бы то ни было пререканий узаконила их следующим образом: две старшие девочки числились детьми старшей сестры Мелюзины, Маргариты-Гертруды. Та была замужем за своим дальним родственником, так что также носила фамилию фон дер Шуленбург, под каковой младенцы были внесены в церковные книги. Младшую дочку приняли в семью другой сестры фаворитки, Софии-Юлианы, и она получила фамилию фон Ойнхаузен. На образование этих будто бы племянниц Мелюзины тратились такие же суммы, как и на законных детей Георга-Людвига.

Разумеется, слухи о связи мужа с фрейлиной быстро достигли ушей кронпринцессы Софии-Доротеи. Ходили слухи, что она, как-то гуляя в парке, забрела в дальний угол, увидела там небольшой домик, из любопытства зашла в него и увидела мужа и Мелюзину, склонившихся над младенцем в колыбельке. Это крайне оскорбило и унизило молодую женщину – своими законными детьми Георг-Людвиг совершенно не интересовался. Принцесса попыталась пожаловаться родителям и свекрови, но те советовали ей терпеть, ибо подобные вещи в высокородных семьях считались совершенно в порядке вещей. Муж же отправился в очередной поход, на Войну за пфальцское наследство против Франции.

После таких мытарств в семейной жизни совершенно естественным последствием стало то, что, когда на службу к свекру Софии-Доротеи в 1689 году поступил полковник Филипп-Кристоф, граф фон Кёнигсмарк (1665-1694), красавец и прославленный воин, София-Доротея, окончательно отчаявшись обрести любовь в этой жизни, вступила с ним в прелюбодейную связь 7 7 О подробностях этой трагической истории см. новеллу «Принцесса София-Доротея Цельская, пленница замка Альден» в повести «Нерыцарский роман» в моей книге «Что губит королев». . Любовники собирались бежать из Ганновера за границу, но 1 июля 1694 года граф фон Кёнигсмарк вечером вышел из дома, в котором проживал вместе со своей сестрой Авророй, и бесследно пропал. Тайна его исчезновения осталась неразгаданной по сию пору, хотя некоторые европейские монархи требовали от курфюрстов Ганноверских проведения тщательного расследования. Поговаривали, что в исчезновении была замешана графиня фон Платен, у которой фон Кёнигсмарк сначала состоял любовником, а потом переметнулся к Софии-Доротее. Коварная интриганка приложила все силы к тому, чтобы отомстить изменившему красавцу. Ходили слухи, что на Кёнигсмарка напали четверо наемных убийц, сумевших ловко замести следы, поскольку труп жертвы так никогда и не был найден. Кто-то обвинял в организации исчезновения старого курфюрста, кто-то – Георга-Людвига, который в то время гостил у сестры, королевы Пруссии; во всяком случае, концы были надежно спрятаны в воду.

Для Софии-Доротеи этот роман обернулся 33-летним заточением в замке Альден, мрачном строении посреди унылой бесконечной болотистой равнины, кое-где усеянной чахлыми деревцами. Георг-Людвиг в декабре 1694 года срочно развелся с женой, причем причиной было указано не прелюбодеяние, что покрыло бы семью позором, а «самовольное оставление мужа и детей». Родители Софии-Доротеи и Георга-Людвига поделили пополам расходы на ее содержание в этом узилище под строжайшей охраной. Она так больше никогда и не увидела своих детей. Ей дозволялось по воскресеньям посещать под неусыпной охраной церковную службу в соседней деревне и полчаса гулять в саду. Позднее ей было разрешено ежедневно выезжать в экипаже на прогулку по одному и тому же маршруту длиной около двух километров. Весь окружавший ее штат состоял из шпионов, исправно доносивших обо всех подробностях жизни узницы в княжеский дворец в Ганновере. Единственным отвлечением для Софии-Доротеи была забота о бедных в деревне и тамошней школе. Ее детям было запрещено произносить имя матери, для них она как будто не существовала.

После смерти отца в 1698 году Георг-Людвиг стал курфюрстом Ганноверским, что совершенно не изменило положения томившейся в заключении Софии-Доротеи. Зато он многое сделал для приращения территории своего княжества, а также создания армии, доведенной до 22 тысяч штыков, чуть ли не самой большой среди немецких княжеств. Курфюрст был чрезмерно прижимист, если не сказать – скуп: например, в целях сокращения расходов закрыл детище родителей, оперный театр, и ограничился придворной капеллой. Любой расход казны свыше 50 талеров подлежал его утверждению, все назначения на офицерские должности осуществлялись исключительно с его ведома.