Владимир Стрельников - Солдаты Сумерек

– Успокойся! Теперь о деле. Мы предполагаем, что «оборотни», это такие же молодчики, как и убитые тобой. Необычная одежда, которая тебя поразила тогда, говорит, что эти мерзавцы, скорее всего, иностранцы. Потому и прячутся. Но кто-то им всё же помогает. Переводят же «оборотни» трофеи хотя бы в еду. Вот только на рынках Фалеза и вотчин иностранцы давно не появлялись. Так что мы решили покончить сразу с несколькими проблемами. А для этого необходим твой гарнизон.

– Я-то здесь при чём? – нахмурился барон.

Красивое лицо шевалье, со свежим рубцом от топора должника, расплылось в улыбке. Всё же, при всех рыцарских доблестях, барон до неприличия жаден.

– Тебе принадлежит большая часть леса. С нашей помощью можешь навести в ней порядок. Сразу разделаемся и с бандой Худа, и с «рыцарями-оборотнями».

– Заманчиво. Что предлагает твой шериф?

– С соседями мы договорились о неподвижном блокировании их частей леса.

– Правильно, эти трусы только на неподвижное и способны!

– Подожди, не перебивай. Латники шерифа, усиленные моей конницей, начнут прочесывание со стороны Фалеза. А ты, со своими вассалами, атакуешь со стороны Шансона. Мы зажмем этих бродяг в «клещи» и раздавим.

– И что? Мои солдаты смогут спокойно ездить с поручениями?

– Вне всякого сомнения! Кроме того купцы, рыцари, священники – все поедут через баронство, платя законный налог. На подготовку получишь 20 экю золотом. И, естественно, все трофеи с операции. А главное, закончишь историю с «оборотнями»!

Барон задумался. Всё, о чём говорил умница д`Гисборн, было верно. Ни купцы, ни соседи, с которыми де Шансон ещё не успел подраться, действительно давно не навещали его. И в первую очередь, из-за разбойников.

– Решено! – хлопнул он ладонью. – Где моё золото?

Шевалье отстегнул с пояса небольшой кошель и бросил на столешницу. Не оборачиваясь, пошел к отдохнувшему дестриэ. Его задача была выполнена.

Через два дня началась громадная полицейская охота. Однако барон решил одним ударом убить сразу двух зайцев – прочесать лес от разбойников, а заодно и посетить деревню Солми, что опять не заплатила оброк. Для этого он несколько «подправил» план. В направлении деревни двинулся лично, с лучшими воинами, чтобы собраться в ударную группу и забрать в Солми всё, что сочтет нужным. Как уже частенько поступал. Прочёсывание же продолжит редкая цепь всадников. В случае встречи с разбойниками они звуками рога призовут основной отряд. Ведь если учесть, что лес большой, то крайне маловероятно, что именно в этом месте произойдет обнаружение шайки Робин Худа или «рыцарей-оборотней».

Правда, смущало то, что всё сильное население деревни наверняка окажет сопротивление. А новое столкновение с идиотами крайне нежелательно. Они ведь продукты выращивают! Да и дерутся, как прижмёт, отчаянно. Так что бой не нужен. По крайней мере, до тех пор, пока солдаты не укроются в замке… Но тут в голову де Шансона пришла простая, но поистине гениальная мысль.

* * *

Минуло 2 года как советские подростки попали в параллельный мир. Теперь у них была своя избушка. Её поставили не очень далеко от домика бабушки Линде, в глухом углу леса. Правда, жили они там лишь зимой, да в долгое ненастье. Всё так же помогали колдунье, браконьерствовали, тренировались, ходили в засады.

Друзья выучили ромейский язык, и знали, что чащоба, в которой довелось оказаться, получила название от крупного города-крепости Фалез. Управлял там шериф (он же – «граф»), которому принадлежала вся окружающая местность с деревнями на многие лье вокруг. Её жители не отличались зажиточностью, в связи с чем почти не держали рабов. За исключением редких владетелей замков, да нескольких ремесленников, у которых запасы еды всегда водились.

Ещё понравилось то, что в Фалезском лесу вот уже несколько лет действовала шайка разбойников некоего Робин Худа, якобы – непревзойденного лучника. Составляли её отчаянные беглые рабы, которые гордо именовали себя «вольными стрелками». Поневоле опять напрашивалась аналогия со своим средневековьем.

– Похоже, и здесь не повезло! – как-то заявил Николай. – У нас-то Робин был по фамилии «Гуд», то есть «хороший». А здесь – «Худ»: «худой», «плохой».

– А, не переживай. Поживем-увидим! – философски отмахнулся Владимир. – Мы и сами-то… Далеко не подарки.

Мучительные боли уже почти не донимали его. Внутричерепная опухоль рассасывалась, убирая разрушительное давление на личность. «Волко-человек» всё больше становился прежним. Но изменения в психике закрепились. Феоктистов теперь искренне ненавидел «благородных» и философски относился к собственной жизни: «Умри ты сегодня, а я – завтра!» А Зубров привычно тянулся за вожаком.