Михаил Майзульс - Воображаемый враг - Иноверцы в средневековой иконографии

В 1891 г. французский историк Юлисс Робер опубликовал небольшую книгу под названием «Позорные знаки в Средние века. Евреи, сарацины, еретики, прокаженные, каготы и проститутки» [16]. С тех пор вышло колоссальное число работ, посвященных стигматизации и демонизации иноверцев, маргинализации и преследованию еретиков и «маркировке» различных меньшинств [17]. Исследования показали, что большая часть таких знаков, которые применялись в реальности или существовали исключительно в иконографии, появилась в XII–XIII вв.

В раннесредневековом искусстве чужаки и враги либо вовсе не изображались, либо изображались, но так, что в их облике не было почти ничего враждебного или устрашающего. Чаще всего их можно было распознать, только вспомнив сюжет, прочтя краткие подписи или соотнеся образ с текстом. Конечно, одержимых или еретиков порой представляли с пламенеющими или вздыбленными волосами – как некогда варваров. Тем самым их соотносили с бесами, которых было принято изображать с патлами, напоминающими языки огня или извивающихся змей [18]. На миниатюрах Штутгартской псалтири (ок. 820–830 гг.) с подобной демонической прической мы видим бесов, палачей, убивающих праведников, и Иуду Искариота [19]. Однако в иконографии того времени такие приемы встречались нечасто. В большинстве случаев палачи Христа внешне не отличались от праведных воинов, а иноверцы – от христиан.

Ситуация начала меняться в XII–XIII вв. В это время у английских, французских или немецких мастеров появилось много новых приемов, призванных выявить иноверие и изобличить зло, скрытое в человеке. Воинов, истязающих Христа, стали изображать утрированно уродливыми или звероподобными, иудеев – с крючковатыми носами, а сарацин – с темными лицами. В руках иноверцев во множестве сцен возникли щиты и флаги с демоническими созданиями: змеями, драконами или скорпионами. Нечестивцы разевали рты, скалились, хохотали, гримасничали и кричали. Их тела извивались, а движения стали порывистыми и агрессивными. Внешнее безобразие и хаотичная жестикуляция должны были продемонстрировать их порочность и сходство с демонами, которым они, как считалось, служат [20]. Тенденция к визуальной демонизации врагов Христа достигла своего пика на исходе Средневековья – у Иеронима Босха в Нидерландах и у многих немецких художников рубежа XV–XVI в. (10)

Почему инаковость иноверцев и других негативных персонажей стала зрима именно в XII–XIII вв.? Ответ следует искать как в истории визуального языка, так и в «большой» истории европейских обществ.

В раннее Средневековье вообще создавали не так много изображений. Круг сюжетов, которые считались достойными визуализации, был сравнительно невелик. В сценах из Священной истории или житий святых, как правило, ограничивались несколькими ключевыми персонажами, а «декорации» были скупы и условны. Своим лаконизмом и иерархичностью многие образы напоминали схемы или, скорее, знаки событий. В эпоху готики пространство, в котором разворачивалось действие, стали изображать подробней и с б ó льшим правдоподобием. У многих художников и скульпторов проснулся интерес к реальному облику растений, животных и различных предметов – от воинской амуниции до городских укреплений [21]. Параллельно средневековые мастера стали осваивать новые экспрессивные средства в изображении человека. Плоские, угловатые и скованные тела постепенно ожили и приобрели объем. Лица, которые до того, как правило, были торжественно неподвижны, начали оживать. Стремясь передать эмоции персонажей, мастера стали экспериментировать с мимикой и разными физиогномическими типажами (например, в XII в. в западной иконографии впервые появились реалистичные изображения чернокожих). Готический натурализм и новый интерес к тому, как праведность или греховность человека отражаются в его облике, во многом объясняют, почему религиозная инаковость тоже стала зримой.

10. Лица истязателей Христа из Винчестерской псалтири (Англия. Ок. 1150 г.), Книги образов мадам Марии (Брабант или Геннегау. Ок. 1285 г.) и «Коронования терновым венцом», написанного анонимным последователем Иеронима Босха (Нидерланды. Ок. 1530–1540 гг.).

Но почему ее было так важно изобразить? Вспомним о том, что в эпоху Реконкисты и Крестовых походов Запад столкнулся с мусульманским миром, и в сознании европейцев появился главный чужак и враг – сарацин. Примерно тогда же стало резко меняться к худшему положение главных внутренних чужаков – иудеев. IV Латеранский собор 1215 г. потребовал ввести для них, а заодно для сарацин, живущих в христианских землях, специальные идентификационные знаки. В ту же эпоху, в конце XII – начале XIII в., в Католической церкви появились структуры, предназначенные для борьбы с ересями (инквизиция), и начали складываться представления о ереси как о служении Сатане.