Дмитрий Ольшанский - Крест, орел и полумесяц. Обманчивый рай

В воздухе витал отвратительный запах гниения и смерти, было ясно, что многие из этих несчастных не доживут до рассвета. А там, за незримой чертой, этих людей уже дожидаются те, кого они так любили, и кто наверняка платил им ответной любовью.

Рангави, аккуратно ступал по каменным плитам, медленно пробираясь среди умирающих и еще боровшихся за жизнь людей. Иногда он останавливался, вглядывался в бледные лица, пытаясь найти знакомые ему черты, но затем шел дальше, движимый слабой надеждой все еще теплящейся в глубине души. Вдруг сквозь стоны и монотонное пение священника Рангави услышал слабый голос.

– Ран-гави! – донеслось до его уха.

Он обернулся – на полу, прислонившись спиной к одной из колонн, сидел коренастый человек. Его могучие руки бессильно лежали на полу, а голова была запрокинута назад. Все тело мужчины было покрыто страшными ранами, а из груди, казалось, был вырван целый кусок мяса.

Рангави медленно подошел к несчастному и опустился на колени. Только теперь он смог узнать его.

– Петр!

Мужчина смотрел на него из-под полуприкрытых век. Смерть уже оставила печать на лице кузнеца и Рангави знал, что дни его старого друга сочтены. Глубокая рана на груди начинала гноиться, а цвет лица приобретал неестественный землистый оттенок. Любой другой человек уже давно предстал бы перед Создателем, но Петр всегда был крепок и силен, а потому умирал долго и мучительно, всей своей сущностью сопротивляясь неизбежному.

– Моя д-дочь… – дрожащим голосом прохрипел умирающий кузнец. По его рыжей с проседью бороде заструилась струйка крови.

– Анна! – горло Рангави перехватило. – Где она?

– Турки…они увели ее с собой. Вместе… вместе с другими… – Петр скорчился от боли и сплюнул кровавый сгусток. – Я не смог уберечь ее… прости… прости меня Рангави…

– Не вини себя за это, Петр. Не ты, а я должен был защищать ее. Но меня не оказалось рядом.

Кузнец попытался что-то сказать, но из его груди вырвался лишь протяжный хрип. Рангави понял, что времени у него осталось мало.

– Я отыщу ее, – пообещал он, и слезы впервые в жизни заструились по его щекам. – Где бы она ни была и кто бы ни стоял на моем пути.

– Я верю тебе… – процедил сквозь зубы Петр. – Твой отец гордился бы тобой…

Кузнец вложил в эту фразу последние силы.

Внезапно по могучему телу коваля пробежала судорога. Дыхание участилось, а зрачки расширились, Рангави были знакомы эти симптомы – так начиналась агония. Спустя минуту все было кончено. Петр больше не подавал признаков жизни.

Едва схоронив старого друга, Рангави тут же отправился на поиски своей возлюбленной. Было очевидно, что турки, обремененные награбленным добром и пленниками, не смогут уйти далеко и потому, у него был шанс найти и отбить Анну до того, как с ней случится какая-нибудь беда.

Отчаяние и злость толкали его вперед и придавали силы, но одержимость, с которой он преследовал турок пугала даже его ближайших соратников. Вскоре Рангави остался один и он радовался этому одиночеству, так как вся его жизнь свелась сейчас к этой безумной погоне, поединку с самим собой и на этом пути ему не нужен был никто. Никто, кроме нее.

Несколько дней рыскал Рангави по лесам в поисках уходящих турецких отрядов. Уничтожал обозы, груженые тем, что было вывезено из разоренных городов, допрашивал освобожденных пленников. Вновь и вновь налетал на турецкие лагеря, производя страшный переполох, но все это не приносило никакой пользы.

Османская армия растекалась по балканским землям подобно широкой, неиссякаемей и бурной реке, которая, в свою очередь, порождала сотни других мелких речушек.

Невнимательному наблюдателю могло показаться, что все это огромное множество людей, лошадей и мулов передвигается в непредсказуемом и хаотичном порядке, между тем турецкое войско подчинялось строгой дисциплине и ни один отряд не позволял себе действовать так, как ему заблагорассудится. Все приказы исходили от самого султана и доводились до сведения всех офицеров, вплоть до десятников. Благодаря этому Мурад точно знал, где и с каким заданием находится та или иная орта, корпус или отряд.

Следствием такой блестящей организации стало то, что весть о действиях Рангави быстро распространилась по всему османскому войску и очень скоро за ним началась настоящая охота. Теперь добычей стал он сам. Однажды Рангави угодил в ловушку и едва не погиб, уходя от преследователей. Израненный, он сумел добраться до небольшого греческого поседения, где несколько дней пролежал без сознания под опекой местной знахарки. Когда же Рангави пришел в себя, то узнал, что турецкое войско ушло далеко на север, в земли Албании.