Бернард Корнуэлл - Орел стрелка Шарпа. Золото стрелка Шарпа

Харпер знал, что душу его командира переполняет ярость из-за того, в какое положение они попали; Ричард Шарп был беден как церковная крыса, ему никогда не наскрести достаточно денег для приобретения следующего чина. Чтобы стать капитаном, даже в обычном батальоне, Шарпу пришлось бы заплатить полторы тысячи фунтов – он скорее мог рассчитывать воссесть на трон Франции, чем собрать такую сумму. У него была только одна надежда на продвижение – по старшинству в своем собственном полку: заменить офицера, который погиб или получил повышение и чей собственный чин тоже не был куплен. Пока Шарп оставался в Португалии, а родной полк находился дома в Англии, о нем забывали, его обходили другие, снова и снова, и несправедливость происходящего постоянно питала возмущение Шарпа. Он видел, как молодые офицеры покупали чины капитанов, затем майоров, а он, опытный и храбрый солдат, оставался на обочине, потому что был беден и сражался здесь, вместо того чтобы спокойно сидеть в Англии.

Дверь с шумом распахнулась, и в комнату вошел капитан Хоган. Один из немногих военных инженеров, служивших в Португалии, в голубом мундире и белых брюках он был похож на военно-морского офицера и утверждал, будто его форму так часто принимают за французскую, что свои стреляют в него чаще, чем враги.

Хоган сбросил свою яркую шляпу и кивнул на ногу Шарпа:

– Воин снова в строю? Как нога?

– Отлично, сэр.

– Червяки сержанта Харпера, да? Ну, мы, ирландцы, дьявольски умные ребята. Одному Богу известно, что бы вы, англичане, без нас делали.

Хоган вытащил табакерку и взял большую понюшку табака. Дожидаясь, когда сержант чихнет, Шарп взглянул на капитана. Невысокого роста, средних лет, Хоган ему нравился. Вот уже месяц стрелки сопровождали инженера, который составлял схемы дорог и горных перевалов, ведущих в Испанию.

Ни для кого не было секретом, что Уэлсли планировал со дня на день выступить в Испанию, следуя вдоль реки Тежу, которая, словно копье, указывает на столицу союзников, Мадрид; и Хоган, кроме составления бесконечных карт, занимался укреплением мостов и следил за состоянием дорог, которым предстояло выдержать тонны меди и дерева, когда полевая артиллерия покатит навстречу врагу. Хорошая работа, в приятной компании – если только не шел дождь и не начиналась стрельба, а французские гусары с обезумевшими глазами не нападали на стрелков. Сержанту Харперу удалось каким-то образом сохранить свой порох сухим, и Шарпу все еще становилось не по себе при мысли о том, что могло произойти, если бы его ружье тогда не выстрелило.

Сержант собрал части ружейного замка и направился к двери, но Хоган жестом его остановил.

– Оставайся, Патрик, у меня есть для тебя дело, даже язычнику из Донегола оно понравится. – Капитан вынул темную бутылку из рюкзака и вопросительно посмотрел на Шарпа. – Вы не возражаете?

Шарп покачал головой. Харпер был хорошим человеком; все, за что брался, он делал прекрасно. За три года знакомства Шарп и Харпер стали друзьями – настолько, насколько возможна дружба между офицером и сержантом. Шарп не мог себе представить, что во время сражения рядом с ним не окажется могучего ирландца, а сержант предпочитал воевать рядом со своим командиром. Вместе они составляли самую лучшую пару, какую Хогану доводилось видеть на поле боя.

Капитан поставил бутылку на стол и вытащил пробку.

– Бренди. Французское, из погребов самого маршала Сульта, мы его взяли в Порту. С наилучшими пожеланиями от генерала!

– От Уэлсли? – спросил Шарп.

– От него самого. Он спрашивал про вас, Шарп. Я сказал, что вы лечитесь, а иначе были бы вместе со мной.

Шарп промолчал. Хоган неторопливо разливал выпивку.

– Не будьте таким несправедливым, Шарп! Он хорошо к вам относится. Неужели вы думаете, что он мог забыть Ассайе?

Ассайе. Шарп прекрасно все помнил. Поле, усеянное мертвыми телами, возле индийской деревушки, где он получил свой офицерский чин.

Хоган подтолкнул к нему маленькую кружку с бренди.

– Вы же прекрасно знаете, Уэлсли не может присвоить вам чин капитана Девяносто пятого полка. У него нет таких полномочий!

– Я знаю. – Шарп улыбнулся и поднес к губам кружку.

Однако Уэлсли обладал достаточной властью, чтобы послать его домой, где лейтенант получил бы реальный шанс на повышение. Он отбросил эту мысль, зная, что обида все равно скоро вернется. Шарп завидовал Хогану, который, как и всякий инженер, мог получить повышение только по старшинству. А это означало, что Хоган, все еще остававшийся капитаном, хотя ему уже исполнилось пятьдесят, не мог пожаловаться на несправедливость, поскольку купить новый чин в инженерных войсках было невозможно.