Росс Кинг: Книготорговец из Флоренции

Смерть Пиппо в начале 1426 года поставила под угрозу будущее Веспасиано, которому тогда было четыре, и его братьев и сестер. Маттеа осталась с пятью детьми, ни один из которых не достиг пятнадцати лет, беременная шестым. Еще ей достались от мужа двести пятьдесят флоринов долга. Из них восемьдесят шесть Пиппо задолжал Медичи, одному из богатейших флорентийских семейств. Это была значительная сумма, учитывая, что самое высокое жалованье приказчика в сукноторговле составляло сто флоринов в год, а многие приносили домой куда меньше пятидесяти флоринов [10] Об этих долгах см.: Ibid. P. 19; а также: Roover Raymond de . The Rise and Decline of the Medici Bank, 1397–1494. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1963. P. 183. О жалованьях см.: Goldthwaite Richard A . The Economy of Renaissance Florence. Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 2009. P. 86–87. . Безуспешно пытаясь выплатить мужнины долги, Маттеа переезжала во все более дешевые комнаты. В 1433 году кредиторы (в их числе был и ее последний домохозяин) изъяли землю и дом в Антелле.

Веспасиано начал ходить в школу через год или два после смерти отца. Семьдесят-восемьдесят процентов флорентийских мальчиков посещали школу – куда более высокая доля, чем в других европейских городах [11] Процент основан на оценке, которую Джованни Виллани приводит в своей хронике четырнадцатого века, см.: Villani Giovanni . Nuova Cronica / Ed. Giuseppe Porta. Milan: Guanda editore, 1991. Vol. 3. P. 198. Скептический ответ Пола Ф. Грендлера см.: Grendler Paul F . What Piero Learned in School: Fifteenth-Century Vernacular Education // Renaissance Education Between Religion and Politics / Ed. P. F. Grendler. Aldershot, Hants: Ashgate, 2006. IV. Note 6. P. 2–3. Более оптимистичные оценки см.: Brucker Gene . Renaissance Florence. Berkeley; Los Angeles: University of California Press, 1969. P. 223; Education // Medieval Italy: An Encyclopedia/ Ed. Christopher Kleinhenz. Abingdon, Oxon.: Routledge, 2004. P. 354–355; а также: Witt . What Did Giovannino Read and Write? P. 87–89. . Между шестью и одиннадцатью годами Веспасиано обучался грамоте в какой-нибудь из начальных школ, которые назывались botteghuzza , то есть «маленькая мастерская». Первой его книгой, скорее всего, была жалкая брошюрка «Сантакроче» на самом дешевом пергаменте, сделанном из кожи с козьей шеи. По ней он освоил алфавит и научился читать на тосканском диалекте, известном как «вульгарный язык», от латинского vulgus – «простой народ» или, грубее, «чернь». Другой его книгой могла быть «Бабуино», названная так потому, что школьники осваивали чтение, повторяя – обезьянничая – за учителями. Для сотен флорентийских школьников эти книги требовались постоянно, так что книготорговцам они приносили быстрый и стабильный доход [12] См.: Lucchi Piero . La Santacroce, il Salterio e il Babuino: Libri per imparare a leggere nel primo secolo della stampa // Quaderni Storici. Vol. 13 (May—August, 1978). P. 593–630. .

Мальчики оканчивали botteghuzza лет в одиннадцать. Дальше они могли пойти в грамматическую школу и зубрить латинскую словесность, готовясь к юридической или духовной карьере, либо в арифметическую, где учили счетоводству, без которого не могли обойтись будущие флорентийские купцы. Если бы отец не умер, оставив огромные долги, и если бы матери не пришлось кормить столько детей, Веспасиано наверняка поступил бы в грамматическую школу и следующие четыре года погружался в латинскую литературу, а потом, возможно, отправился бы в университет.

Однако судьба распорядилась иначе. Примерно в 1433-м, в год, когда семья особенно бедствовала, Веспасиано закрыл учебники и в свои одиннадцать лет пошел работать. Отдали его не в торговлю шерстью, по отцовским стопам, а на улицу Книготорговцев.

В лавке Микеле Гвардуччи маленький Веспасиано наверняка с первых дней начал осваивать переплетное ремесло – завершающий этап в создании книги. Нужно было методично сложить по порядку десятки и даже сотни кропотливо исписанных листов, сшить их полосками кожи на сшивальном станке, а затем, для сохранности, закрепить между дощечками. По желанию заказчика дощечки могли обтянуть кожей, а кожу украсить металлическими накладками или тиснением. А в зависимости от стоимости книги и ее назначения – например, если ее делали для монастырской библиотеки, или для церкви, или для любого другого места, где до нее могли добраться вороватые руки, – к драгоценному тому могли прикрепить металлическую цепь, чтобы приковывать его к скамье или к полке.

Все эти операции требовали силы, терпения и точности. Буковые доски подгоняли по размеру с помощью топора или пилы, а затем обрабатывали рубанком, листы пергамента выравнивали по обрезу, просверливали буравчиком и, чтобы не коробились, отбивали молотом. Немудрено, что на изображении переплетчиков, сделанном век спустя, показаны два мускулистых здоровяка среди аккуратно расставленных и развешенных напильников, топоров, лучковых пил, молотков, тисков, сшивальных станков и кожевенного инструмента.