Кристина Селиванова - Повелительница Песка

– Сестра, не говори так о ней! Она подарила нам жизнь. Она любила нас.

– Да, подарила! И да, любила! Я не спорю с тобой. Но в остальном она была глубоко несчастной женщиной. Если бы она была счастлива, то не болела в последнее время так тяжело и не умерла год назад. Я знаю, что проживу долгую жизнь и не хочу умереть в возрасте тридцати двух лет, как мама. Я не хочу быть измученной и истощённой.

По щеке Клавдии пробежала слеза. Лукреций заметил это, подошёл к ней, вытер слезу и улыбнулся.

– Я знаю, как ты любила маму. Я тоже её любил. Агриппина была чудесной женщиной. Но что произошло, то произошло. Я не думаю, что мама бы хотела, чтобы ты печалилась по поводу её кончины.

– Собирайся, – добавил он, стоя на пороге комнаты. – Папа сказал, чтобы мы были готовы через два часа.

Девушка понимала, что она лишь разменная монета в руках мужчин, как тысячи и тысячи других женщин. Это был мужской мир, в котором женщинам отводилась определённая роль: сначала дочери, затем жены, а после матери. Никаких других ролей не было предусмотрено. Или ты соглашаешься с отведённой тебе судьбой, или становишься изгоем общества, – третьего не дано.

– Боги, если вы и вправду существуете, то сделайте так, чтобы этой свадьбы не было, как и любой другой свадьбы, в которой моим мужем станет не любимый человек.

Она даже и не представляла, что её слова окажутся пророческим.

Клавдий Фабий был мудрым, спокойным и рассудительным человеком. Он старался быть честным со всеми, не выделяя кого-то из своего окружения, и того же самого ожидал от других. Иногда он превращался в жёсткого и беспринципного человека, но становился он им только тогда, когда того требовал случай. Он успел повидать много всего за свою жизнь, но только дома он ощущал спокойствие и умиротворение. Только дома он был сами собой.

Дом Клавдия был достаточно просторным и светлым. Он мечтал, чтобы в нём жило как можно больше детей, но судьба сохранила жизни только двоим – сыну и дочери. Супруга рожала четыре раза. Первым на свет появился Лукреций. Через несколько месяцев Агриппина понесла ещё раз. Вторым ребёнком оказалась девочка, которая прожила год и умерла от крупа. Следом родился ещё один ребёнок, которому посчастливилось куда больше, чем старшей сестре. Этим ребёнком оказалась Клавдия. Через два года после этого Агриппина родила двух мальчиков-близнецов, которые умерли в младенчестве с разницей в неделю, не прожив и десяти месяцев. Помимо этого у женщины были два самопроизвольных аборта, после которых она зачать больше не смогла. Выкидыши и смерть детей – всё это сказалось на её физическом и психологическом состоянии. Она часто говорила, что если бы не холодность мужа, то её состояние было бы куда лучше. Этой официальной версией она придерживалась до конца своих дней.

Клавдий по-своему, но любил её, но она предпочитала не замечать его любви и жила в своём мирке, как мотылёк, спрятавшись в этом коконе. Она стала сильно болеть, и большой дом стал для неё темницей, которую она покидала в редких случаях, когда надо было всем семейством посетить какого-нибудь высокопоставленного патриция или почтеннейшего родственника. Весь свой остаток жизни она посвятила Лукрецию и Клавдии, в которых души не чаяла. Она мечтала побывать на их свадьбах, увидеть, как подрастают внуки, но этому не суждено было сбыться.

Она умерла спокойно, тихо – во сне. Тёплым весенним вечером она заснула и уже не проснулась. Служанка нашла её на утро в своей постели. Агриппина лежала на спине с закрытыми глазами. На её бледном лице навсегда застыла улыбка того, кто оторвался от тягот этой жизни и перешёл в лучший мир.

Клавдий Фабий принял новость о смерти жены спокойно. Он переживал, но делал это молчаливо, не проявляя ни малейшей эмоции. Мужчина перевёл всё своё внимание на детей, которых любил больше собственной жизни. Он знал, что должен быть сильным ради них.

Лукреций был старше и прекрасно понимал, что к чему. Но Клавдия была эмоционально зависимым ребёнком и сильно переживала по поводу кончины матери. Мужчина понимал, что его дочь была тесно связана с Агриппиной, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы девочка, как и прежде, могла радоваться каждому прожитому дню.

Безусловно, он желал своим детям счастья, но понятие о собственном счастье у его детей было совершенно разным. Лукреций мечтал о том, чтобы стать гладиатором и сражаться на арене вместе с теми, кем он восхищался. В этом было его счастье.