Вячеслав Никонов - Ленин. Человек, который изменил всё

Выступал Ленин пару раз в Уайтчепеле, где регулярно собирались рабочие, в основном из числа еврейских эмигрантов из России. В Лондоне его заинтересовали также зоопарк и читальный зал Британского музея. Выезжали на Prime Rose Hill, откуда был виден «чуть не весь Лондон – задымленная громада» и откуда было недалеко до кладбища, где похоронен Карл Маркс. 27 ноября сообщал матери в Самару: «Погода стоит удивительно хорошая: в награду за мерзкое лето. И мы с Надей изъездили и исходили уже порядочное количество окрестностей, нашли и прехорошие места» 257.

Тихо, незаметно Ленин завоевывал все больший авторитет среди эсдеков. Собравшийся в мае 1902 года в Белостоке неофициальный «съезд» представителей семи социал-демократических организаций, в основном эмигрантских, уже показал идейное доминирование «искровцев». Один из них, Федор Дан, напишет: «Таким образом, “Искра” одержала полную победу. Но в двойном дне чемоданов, с которыми нелегально приехал на Белостокскую конференцию “искровский” делегат (им был автор этих строк), были доставлены в Россию первые несколько десятков новой книги Ленина “Что делать?”. Идеи, развитые в этой книге, оказались динамитом, через какой-нибудь год с небольшим взорвавшим единство победителей» 258. В Белостоке успели принять решение о создании оргкомитета по созыву съезда партии. Но и этот оргкомитет был арестован.

Ленин почувствовал, что наступало его время. Время замахнуться на руководство той партией, которую он описал в «Что делать?». Жесткой, дисциплинированной, революционной. Вырвать партию из рук мягкотелых коллег по «Искре». Ленин начинает работу по сколачиванию своего ЦК – через создание своего оргкомитета следующего партийного съезда. 6 мая он пишет своему главному кореннику в России – Кржижановскому: «Свидание с Сашей (так обзывали конференцию в Белостоке. – В.Н .)… привело к назначению комиссии по созыву съезда через пять месяцев. Теперь наша главная задача – подготовить это, т. е. чтобы вполне свои люди проникли в возможно большее число комитетов и постарались подорвать южный ЦК… Поэтому ближайшая задача: чтобы Курц + Эмбрион оба тотчас вошли в комитеты. Затем чтобы Клэр и Бродягин последовали в той или иной форме их примеру. Это – главная задача, ибо сейчас нас неизбежно оттеснят: подчините все остальное этой задаче, помните о важнейшем значении Второго съезда!.. Обдумайте атаку на центр, Иваново и др., Урал и Юг. Теперь формальная сторона приобретает сугубое значение». Под псевдонимами скрывались Ленгник (Курц), Барамзин (Эмбрион), Кржижановский (Клэр) и Сильвин (Бродягин).

Ленин 23 мая наставлял Ленгника: «Ваша задача теперь создать из себя комитет по подготовке съезда, принять в этот комитет бундовца (оценив оного со всех сторон – это NB!), просунуть своих людей в наибольшее количество комитетов, сохраняя себя и своих паче зеницы ока до съезда… Будьте в этом смелей, наглей и изобретательней, а в остальном – потише и поосторожнее. Мудры, аки змеи – и кротки (с комитетами: Бундом и Питером) – аки голуби)» 259.

С середины июня Ленин перебрался на северный берег Франции – в Логиви, где отдыхал вместе с супругой, тещей, матерью и сестрой Анной. «Море с его постоянным движением и безграничным простором он очень любил, у моря отдыхал» 260. Правда, почему-то у моря бывал редко, явно предпочитая горы.

Он продолжал подвигать соратников на обеспечение доминирования на предстоявшем съезде. Послание Радченко 16 июня в Петербург: «Образовать русский ОК непременно должны Вы и взять его в свои руки: Вы от Вани, Клэр от Сони, да + еще один из наших с юга – вот идеал». Ваней называли Петербургский комитет, а Соней – “искровский центр” в Самаре… «Объясняйте всем и везде, что это сплетня, будто редакция “Искры” хочет сама стать ЦК русской партии. Это вздор. ЦК может быть только на поле действия, и мы мечтаем, чтобы он вырос из ОК да из рабочих-революционеров». В Лондон из Франции в конце июля Ленин вернулся окрыленный. «Из России хорошие новости о повороте к “Искре” комитетов, даже питерского (sic!)» 261.

Однажды в октябре 1902 года в дверь трижды постучали. За дверью стоял человек, который, как он объяснит в мемуарах, бежал из сибирской ссылки и «оказался в Самаре, где был сосредоточен в то время внутренний, т. е. не эмигрантский штаб “Искры”. Во главе его под конспиративной кличкой Клэр стоял инженер Кржижановский… В Самаре я, так сказать, официально примкнул к организации “Искры” под данной мне Клэром конспиративной кличкой “Перо”: это была дань моим сибирским успехам журналиста… Клэр снабдил меня деньгами на дорогу и необходимыми указаниями для перехода австрийской границы у Каменец-Подольска». Из Цюриха через Париж «Перо» добрался до Лондона. «Ленин находился еще в постели, и на лице его приветливость сочеталась с законным недоумением… В то же утро или на другой день я совершил с ВИ большую прогулку по Лондону» 262. Этот приезжий войдет в историю как Троцкий.