Виктор Яиков - В поисках Тартарии - Перстень Искандера

– Зоя Павловна! – я подошел на безопасное расстояние. – Зря Димку ругаете! Он тем самым сделал важное историческое открытие!

Я протянул в ее руки найденный дневник.

Зоя взяла предложенный предмет, так до конца и не осознавая, что происходит. В не меньшем удивлении пребывал и мой друг. С этой суматохой он позабыл о моем присутствии.

– Этот дневник выпал из поломанной рамы. Думаю, к нему приложена рука самого мастера Верещагина! – огласил я присутствующим.

Зоя щелчком захлопнула рот и подняла дневник ближе к глазам.

– Это… – она принялась листать находку, при этом, не прибегая к должной осторожности. Ох уж, музейные работники… – Это правда?

– Экспертиза покажет, если Вы захотите таковую провести! – я подошел к Диме и похлопал его по плечу. – Молодец, дружище! Я напишу об этом хороший репортаж!

– Что мне ваша найденная рухлядь! – после недолгого переваривания полученной информации Зоя вновь перешла на крик. – Завтра я открываю выставку! А вы, косорукие редиски, картину разбили!

– Склеится… – буркнул я, протягивая руку к дневнику.

Зоя отдернула ветхие страницы подальше от меня и прижала их к груди.

– Знаете, что, Владислав Борисович! Кто вас сюда впустил? Пресса на выставке по регламенту появится завтра.

– Так Вы же сами разрешили! – изумился я, переведя взгляд на друга.

– Дима говорил про Вас, но согласия я не озвучила! – она сердито сунула дневник растерянному другу и отвесила ему подзатыльник. – Иди, отнеси дневник в хранилище. И погрузчик оттуда приволоки!

Дима выглядел напугано и по-детсадовски комично.

– Но, Зой… – начал было тот, когда женщина прервала его волевым жестом руки.

– Не Зойкай тут! Иди!

После, разъяренная женщина отвесила весьма крепкие эпитеты присутствующим работягам. И если в разговоре с Димой чувствовалось хоть и злобное, но деликатное напутствие, с ними она не церемонилась.

Досталось вновь и мне. Обвинив в саботаже выставки, нанесении вреда искусству, Зоя перешла на личное. Нарекание моих репортажей «жалкими посилками в литературе» я не стерпел. Развернулся и пошел к ширме за оставленной там сумкой фотоаппарата.

Зоя быстро переключилась на рабочих, забыв о моем существовании. Вот что за женщина! Как они ее терпят?

Собрал из-за ширмы свои вещи и заметил в спешке оставленную столетнюю рубаху. Никто кроме меня не знает о ее существовании. По-хорошему, ее тоже следует приобщить к найденному дневнику. Смягчит ли рубаха огорченное безалаберностью нежное женское сердце? Развернул рубаху, разглядывая находку. К левому боку пятнистой тряпицы, оказывается, прилип еще один листок. Скорее всего, он сцепился запекшейся кровью. Присмотрелся. Листок был не прост и содержал в себе непонятный символ, похожий на каббалическую руну.

Я повернулся на не умолкающий за спиной женский крик и понял, что сейчас не лучшее время для презентации очередной находки. Ширма с полотнами надежно прикрывала от Зоиного гнева, поэтому, положил найденную реликвию, в сумку.

Вечером позвонил Дима и извинился за неприятный инцидент с Зоей. Отчасти я его понимал – с разгневанным начальством споры плохи. Однако осадочек остался от предательского молчания в момент распекания ею. Скрасила настроение новость о принявшейся изучать мою находку начальнице. Поправка, теперь это находка ее и Димы. Однако, мои заслуги Зоя учла, предложив первое расширенное интервью по результатам исследования. Важным условием значилось молчание о дневнике до обговоренного момента. Что ж, это обнадеживало работу по расшифровке сфотографированных листков. Буду вести свое параллельное расследование. А про него Зое знать не следует.

Выставка на следующий день состоялась. Работники, что уронили картину, оказались большими мастерами ремонта. Они за оставшиеся до открытия сутки почили раму. Картину было принято решение оставить там же, где и была. А гости первого дня не заметили следов произошедшего.

Опасаясь, что Зоя Павловна захочет передать информацию о найденном дневнике в более популярные СМИ, я решил сыграть на опережение. Поэтому, несмотря на договоренность молчать о случившемся, принялся накидывать черновики репортажа о находке. Если она откроет рот поперек нашей договоренности, я запущу свой материал.

Мои опасения не оправдались. Через неделю она позвонила и попросила о встрече.

Предполагалось, что Зоя Павловна передаст копию распознанного текста, расскажет о нем в историческом контексте.