Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена

Знаменитое собственноручное письмо капитана Бентина о битве при Литтл-Бигхорне действительно содержит случайное упоминание о крикете, но только Флэшмен сообщает о том, что капитан являлся энтузиастом этой игры. (Комментарии редактора рукописи).

Прозвище немцев.

Джонни Реб (Джонни-мятежник) – прозвище конфедератов в годы Гражданской войны в США.

Залив Каламита – залив, вдающийся в западный берег Крымского полуострова. Место высадки союзных войск (английских, французских и турецких) в 1854 г., во время Крымской войны.

Бодрый марш «Гэрриоуэн», всегда ассоциировавшийся с Седьмым кавалерийским Кастера, ведет свою историю с восемнадцатого века, когда он был застольной песней богатых молодых гуляк из Лимерика. Песня быстро приобрела широкую популярность в английской армии, которая пронесла ее через все Наполеоновские войны, и стал полковым маршем Восемнадцатого пехотного (Королевского ирландского полка). Особой любовью пользовалась она в Крыму – Фанни Дюберли упоминает о ней в связи с Коннаутскими рейнджерами («Собственным дьявола полком») и Восьмым (Ирландским) гусарским. Последний входил в Легкую бригаду. Когда «Гэрриоуэн» перебрался через Атлантику, точно неизвестно, но во время Гражданской войны он уже был известен, и, видимо, именно тогда полюбился Кастеру, хотя традиция утверждает, что марш был привнесен в Седьмой полк позднее – через ирландца, капитана Киу, или англичанина – сержанта Батлера. См.: Льюис Уинсток «Песни и музыка „красных курток“, 1642–1902» (1970); Уолтер Вуд «Необычайная история полковых маршей» (1932). (Комментарии редактора рукописи).

Йорктаун – под Йорктауном в 1781 г. во время войны за Независимость капитулировала английская армия генерала Корнуоллиса.

В качестве показателя характера и психологического состояния Джорджа Армстронга Кастера (1839–1876) рассказ Флэшмена о нем представляет значительный интерес, и в свете опубликованных источников выглядит вполне достоверным. Кастеру к тому времени исполнилось всего 37. Он отличился в годы Гражданской войны: в 23 года стал генералом, под ним застрелили десять лошадей. Даже в эпоху, не испытывавшую недостатка в героях, его образ был заметен. После войны карьера Кастера складывалась менее удачно: импульсивный характер довел его в 1867 г. до трибунала и временной отставки. Хотя Шеридан добился его возвращения, Кастер так и не сумел до конца смыть пятно со своего имени, даже когда разбил шайенов Черного Котла на реке Уошита. Этим отчасти объясняется взвинченное его состояние зимой 1875–1876 гг. Свидетельство Флэшмена, что грядущую военную кампанию Кастер рассматривал как последний шанс отличиться (а возможно, и заработать политические очки), выглядит весьма правдоподобным. Полученное в последнюю минуту от Гранта – уже почти устранившего его от участия в экспедиции – разрешение вряд ли сыграло существенную роль в обретении им уверенности. Как заметил один из превосходных исследователей, Кастер отправился в поход в «угнетенном состоянии».

Воспоминания Флэшмена о Кастере в последние месяцы перед кампанией, хотя и носят, по сравнению с прочими, более личностный характер, вполне согласуются с известными фактами. Генерал не пил, не курил, не ругался, но был очень эмоционален и легко пускал слезу. История про то, как он плакал надо пьесой «Наши» в театре Уоллока, является подлинной. Известно, что генерал мог разрыдаться, читая вслух какой-нибудь трогательный пассаж. Ему нравились коллективные игры и любительский театр, иногда он, лежа на медвежьей шкуре, слушал швейцарскую цитру, на которой играл один из солдат Седьмого. Кастер являлся плодовитым писателем и запойным читателем; английская военная история числилась среди излюбленных его тем. Не пользуясь популярностью среди офицеров (Бентин, похоже, особенно не любил его), Кастер, когда хотел, мог стать магнетической личностью. Скрытный, впадающий по временам в заблуждение, гордый до гордыни, он мог вести себя с подкупающей открытостью – Флэшмен являлся только одним из многих друзей, перед кем он исповедовался в своих бедах во время пребывания в Нью-Йорке. Кастер был близок к отчаянию во время разгоревшегося вокруг Белнапа скандала, о ходе которого Флэшмен сообщает достоверные и даже более детальные сведения, чем это было известно ранее. Из сказанного можно сделать вывод, что Кастер являлся человеком эксцентричным. Если так, то не стоит забывать, что он был не один такой в свое время. Он олицетворял собой типичного предприимчивого деятеля Викторианской эпохи, и как о военачальнике о нем не стоит судить исходя только из последней его кампании или событий, приведших к ней. См.: Уиттекер; Данн; «Сапоги и седла» (1885) и «Следуя за знаменем» (1890) Э.Б. Кастер, вдовы генерала; «Моя жизнь на Равнинах» (1876) самого Джорджа А. Кастера; а также труды, упоминающиеся в данных комментариях ниже и в Приложении 2. (Комментарии редактора рукописи).