Густав Эмар - Том 9. Лесник. Морские титаны

— Это действительно радостная весть для меня, дружище. Итак, скоро я увижусь с моими добрыми товарищами. Бедные друзья, они оба — и Тихий Ветерок, и Мигель Баск — чуть не плакали, расставаясь со мной в Панаме. Замечательно и то, что я наконец смогу вернуть донье Лусии состояние, отнятое у нее презренным Ордоньесом и свезенное на каравеллу «Святая Троица».

— Дорого же он, однако, поплатился за него, — смеясь, заметил Монбар. — Тихий Ветерок рассказал мне эту историю; право, презабавно.

— Да, забавно, — ответил Лоран, опять нахмурив брови. Слуга отворил дверь и доложил, что завтрак подан.

— Тсс! Ни слова, — шепнул Лоран своим приятелям, которые не поняли, к чему относится это предостережение.

Тем временем хозяин встал и пригласил гостей пройти в столовую.

Д'Ожерон и Монбар переглянулись со значением.

Со двора послышался лошадиный топот, и вскоре появилось еще четверо посетителей.

Это были Мигель Баск, Польтэ, Тихий Ветерок и Олоне.

Лоран крепко пожал им руку.

— Как кстати вы приехали, братья! — вскричал он. — Мы только собирались сесть за стол.

— Так не будем терять времени, — сказал Олоне, — я умираю с голоду.

Они прошли в столовую.

Там уже находились дон Рамон, донья Линда и отец Санчес.

Капитан вопросительно взглянул на монаха.

— Дамы к завтраку не выйдут, — ответил ему отец Санчес. Лоран не стал настаивать.

Все уселись за стол и принялись есть.

Донья Линда была прелестна; ее лицо приобрело прежнюю перламутровую свежесть, оттенок меланхолии придавал ее красоте еще большее очарование.

Дон Рамон был серьезен, но не грустен; он любезно отвечал на вежливые знаки внимания, выказываемые ему флибустьерами.

Разговор, сначала довольно вялый, вскоре оживился и сделался занимательным.

— Адмирал, — обратился дон Рамон к Монбару, — я рад, что вижу вас и могу выразить вам свою благодарность за великодушие…

— Не будем упоминать об этом, сеньор кабальеро, — перебил его Монбар с добродушной улыбкой, — в этом деле я только следовал указаниям, данным мне капитаном Лораном. Таким образом, одному только ему, а вовсе не мне, вы обязаны сохранением вашего состояния.

— Я знала это! — прошептала донья Линда, подняв на капитана глаза, исполненные невыразимого чувства, тогда как прелестное личико ее покрылось яркой краской.

— Как, капитан! — вскричал дон Рамон, протягивая через стол руку молодому человеку, который сидел напротив него. — Разве вы хотите, чтобы я уже никогда не мог сквитаться с вами?

— Я рассчитываю на это, — ответил Лоран, смеясь, и украдкой бросил взгляд на девушку.

— Это еще не все, господа, — сказал д'Ожерон, — я прошу уделить и мне минутку внимания.

— Разве это еще не все? — удивился Лоран.

— Бесспорно.

— Господа, — вступил Мигель Баск, — сперва я предлагаю выпить за здоровье нашего губернатора, а потом уж выслушать его.

— Я поддерживаю это предложение!

— С условием, чтобы было выпито дважды, — прибавил Олоне.

Все расхохотались, наполнили стаканы и осушили их до дна.

— Теперь мы слушаем, — объявил Тихий Ветерок с полным ртом.

— Господа! — заговорил д'Ожерон, отодвинувшись немного от стола. — Вчера фрегат его величества «Клоринда», которым командует наш старый товарищ Дюкас, пришел в Пор-де-Пе прямо из Бреста с грузом хороших вестей.

— Старый черт Дюкас всегда навезет их целую кучу, — заметил Польтэ.

— За его здоровье! — гаркнул Олоне.

— Молчи, болтун! — остановил его Мигель Баск. В утешение Олоне выпил один.

— Сеньор дон Рамон де Ла Крус, — обратился д'Ожерон к испанскому дворянину, — Монбар прислал мне из Панамы отчет о своей экспедиции, а вместе с ним и подробное описание вашего доблестного поведения во время событий, совершившихся на перешейке. Это донесение, написанное рукой капитана Лорана и засвидетельствованное подписями адмирала, старших офицеров его штаба и двенадцати именитых граждан Панамы, было отослано мною его величеству Людовику Четырнадцатому. Его величество соблаговолил переслать его герцогу д'Аркуру, своему посланнику в Мадриде, с предписанием предоставить на усмотрение его католического величества и вместе с тем поддержать приложенную к донесению его собственную просьбу. Будьте уверены, кабальеро, я почитаю за счастье, что его величество король, мой властелин, избрал меня, чтобы передать вам ответ короля Испании.

Д'Ожерон встал и с поклоном подал дону Району несколько свитков; тот принял их дрожащей рукой.