Энтони Бивор - Битва за Арнем. Крах операции «Маркет – Гарден», или Последняя победа Гитлера

На следующий день, 1 сентября, исполнилось пять лет со дня вторжения Германии в Польшу и начала войны в Европе. По странному стечению обстоятельств оба командующих группами союзных армий в Нормандской операции были в это время в своих штаб-квартирах и позировали портретистам. Генерал Омар Брэдли, купавшийся в лучах победы после триумфального наступления генерала Паттона на Сену, пребывал неподалеку от Шартра, его портрет писала Кэтлин Манн, супруга маркиза Куинсберри. В тот прекрасный день они могли наконец насладиться охлажденными напитками: совсем недавно Верховный главнокомандующий генерал Дуайт Эйзенхауэр прислал Брэдли холодильник с посланием: «Дьявол, я замаялся глотать ваш теплый виски, как ни приду к вам в штаб!» [13] CBHC, арх. кор. 4, папка 13.

Фельдмаршал сэр Бернард Монтгомери [14] Nigel Hamilton. Monty: The Field Marshal 1944–1976. London, 1986. P. 8–14. в фирменном обмундировании – серый свитер с высоким воротником, вельветовые брюки и черный берет с двойным значком – позировал шотландскому портретисту Джеймсу Ганну. Его тактический штаб и прицеп расположились в парке Шато-де-Данги, на полпути между Руаном и Парижем. Несмотря на утренние поздравления – его повысили в звании до фельдмаршала, – Монтгомери был настолько не в духе, что отказался встретиться с владельцем замка герцогом де Данги и бойцами местного Сопротивления. Все надежды Монтгомери на совместное наступление на Северную Германию под его руководством рухнули: на посту главнокомандующего сухопутными войсками его заменял Эйзенхауэр. Брэдли ему больше не подчинялся, они сравнялись. По мнению Монтгомери, Эйзенхауэр, отказавшись сосредоточить силы, просто вышвырнул победу на свалку.

А вот высокопоставленных американских офицеров повышение Монтгомери привело поистине в ярость. Он стал пятизвездным генералом, в то время как у Эйзенхауэра, его начальника, было все еще лишь четыре звезды. Паттон, чья 3-я армия на востоке Франции уже подходила к Вердену, в тот день писал жене: «От всей этой затеи с фельдмаршалом нас, то есть меня и Брэдли, просто тошнит» [15] PP. P. 535. . Даже многие высшие британские офицеры считали, что подачка, брошенная Черчиллем Монти и британской прессе, чтобы замаскировать фактическое понижение в должности, была серьезной ошибкой. Адмирал сэр Бертрам Рамсей, командующий военно-морскими силами союзников, писал в дневнике: «Монти сделали фельдмаршалом. Это поразительно. Не выразить, сколь я об этом сожалею. Понимаю: личная инициатива премьер-министра. Чертовски глупо и, бьюсь об заклад, неимоверно оскорбительно для Эйзенхауэра и американцев» [16] Robert W. Love and John Major (eds.). The Year of D-Day: The 1944 Diary of Admiral Sir Bertram Ramsay. Hull, 1994. P. 129. .

На следующий день, в субботу 2 сентября, Паттон, Эйзенхауэр и генерал-лейтенант Кортни Ходжес, командующий 1-й американской армией, встретились в штабе 12-й группы армий Брэдли; леди Куинсберри пришлось отложить кисти. По словам помощника Брэдли, Ходжес был «как всегда, безупречно одет и аккуратен», а Паттон – «в безвкусном наряде с медными пуговицами, да еще и приехал на рыдване» [17] CBHC, арх. кор. 4, папка 13. . Обсудить собирались стратегию и серьезную проблему со снабжением. Войска продвигались вперед столь неожиданно быстро, и это превосходило возможности даже огромного американского военно-транспортного флота. Утром Паттон попросил Брэдли: «Дайте мне 400 тысяч галлонов бензина, и я доставлю вас в Германию в два дня» [18] Ibid. .

Все сочувствовали Брэдли. Он так хотел оставить все самолеты на снабжении 3-й армии Паттона, что выступил против планов высадить десант впереди войск и тем ускорить наступление. Паттон, жаждавший пройти линию Зигфрида в мгновение ока – по его меткому выражению, «как говно через гуся» [19] PP. P. 539. , – уже подкупал пилотов-«транспортников» ящиками ворованного шампанского. Но этого оказалось недостаточно. Эйзенхауэр отказался выступать, да и к тому же его изводил Монтгомери, требовавший львиную долю ресурсов для своей главной атаки на севере.

Дипломатия союзников вынуждала Верховного главнокомандующего уравновесить противоречащие требования двух групп армий – насколько это в человеческих силах. Так Эйзенхауэр и принял стратегию широкого фронта – как говорится, ни нашим, ни вашим. (Стратегия широкого фронта стала для ОКВ, немецкого Верховного командования, «лучом света в темном царстве». «Для немцев оставалось загадкой, – писал один штабной офицер, – почему враг не сумел собрать все свои войска в одной точке и пойти на прорыв… Вместо этого он сделал немецкому командованию немалое одолжение и рассредоточил войска по всему фронту, словно веером» [20] OKW KTB. – FMS B-034. .) После войны начальник штаба Эйзенхауэра генерал-лейтенант Уолтер Беделл Смит высказался относительно соперничества Монтгомери и Брэдли. «Удивительно, – сказал он, – куда только деваются годные командиры, когда создают себе публику, на которую надо играть. Был командир, стала примадонна» [21] Беделл Смит, в интервью Форесту Погу, 13.5.47. – OCMH WWII Interviews. – USAMHI. . Даже Брэдли, на первый взгляд скромный, и тот «создал себе публику, а нам проблемы».